Вторжение

- Перечить не стану, можешь ехать, - согласился Игнат, а сам, не желая уступать свату, решил его припугнуть: - Только ведь в городе и потеряться немудрено... Но во что б ни стало нужно купить и гвоздей и железа... Окромя того, стекло привезешь...

- Куда же такую тяжесть, - взмолился Митяй. - Такое и на повозку не уложишь.

- Хлопотно! - поддакнул Игнат. - И, веришь, тебя жалеючи, хочу поехать. К тому же, в городах я пообтерся и с багажом имел дело. А так бы в жисть не решился.

Игнат, нагородив кучу всяких трудностей, был в полной уверенности, что сват откажется ехать. Но Митяй не поддавался на уловки и, чтобы не обидно было, предложил бросить жребий. Вынул из кармана медный пятак и, означив, Кому падет решка, а кому - орел, подкинул его с ноготка пальца в воздух.

Поездка выпала на долю Митяя.

- Так и быть, счастье твое, - вынужденно согласился Игнат.

...Шесть дней Митяй был в отъезде. За это время Игнат, желая удивить свата, разобрал и перенес на задворки сарай, а на его месте, где намечено было заложить избу, вырыл яму для извести, разметил колышками площадку. В пору бы засучить рукава и класть стены, но Митяй как в воду канул. Игнат все чаще поглядывал в сторону околицы, на взгорок, откуда сползала к мосту дорога, захаживал к его жене, Аннушке, справлялся, нет ли от муженька вестей, а по вечерам прислушивался, не грохочет ли телега, и в мучительном ожидании начинал высказывать сомнение: "Уж не приключилась ли с ним беда?" И когда терпению совсем пришел конец и он было решился навести справки в милиции, прибежала Верочка и сообщила:

- Батя, кажись, они прибыли!

Минут пять выжидал Игнат, потом схватил шапку и дробной рысцой побежал прямиком через выгон к избе Митяя. Еще издалека, к досаде своей, Игнат увидел свата, который свесил ноги с шарабана и о чем-то полюбовно толковал с Левкой Паршиковым, с этим гуляющим лоботрясом.

- Мое почтение, сват! - впопыхах откланялся Игнат.

Митяй протянул ему руку, соскочил с телеги и кивнул Паршикову.

- Слыхал, каким образом поджать решили? - и погрозил в воздухе скрюченным указательным пальцем. - Прямо не могли, так за глаза шпынять начали. Критика моя поперек горла им стала... Я им покажу! Покуда спокойно указывал, а то не такую критику наведу! Меня в области теперича знают!

- В чем дело? Чего ты разошелся? - не понял Игнат.

- Косточки мои на правлении перебирали. За спиной-то они готовы к ногтю прижать. Не выйдет! Кишка у них тонка! И ты, сваток, тоже хорош! Митяй косо поглядел на Игната.

- В толк не возьму, какая тебя муха укусила! - развел руками обескураженный Игнат.

- Гм... Вроде бы ты в сторонке стоишь, - прищурился Митяй. - Нет, сваток, так дело не пойдет. Родня она тогда бывает, ежели и в беде остается родней. А так, пожалуй, лучше врозь нам держаться.

- Ежели наскучило, то можно и врозь, - рассерженно ответил Игнат и со строгостью посмотрел на парня:

- Наговорил, басурман? Поссорить захотел?

- Да я, дядя Игнат, про ваше родство даже подумать дурно не смею. Паршкков приложил руку к груди и поглядел в сторону Митяя, с видимой озабоченностью добавил: - А когда тебя на заседании костили и хотели записать в протоколе отдельным пунктом, то я вступился...

- На каком таком заседании? - недоверчиво перебил Игнат.

- Да наплюйте вы на это! - махнул рукой, стараясь замять разговор, Паршиков и опять обратился к Митяю, заулыбался во все лицо: - Дозволь мне коней отогнать, а потом, конечно, урву часок-другой... загляну... - И он заговорщически подмигнул Митяю, явно намекая на то, что не мешало бы раздавить белоголовую по случаю его приезда.

Митяй, кажется, совсем было согласился, передал ему вожжи, вынул из-под сиденья сверток, пахнущий чесноковой колбасой, отчего Паршиков даже прищелкнул языком. Но их затею пресек Игнат.

- Проваливай-ка, пока холку тебе не намылили! - пригрозил Игнат и отнял у парня вожжи, а на свата поглядел с неотразимым укором: - И ты брось потакать! Иначе, клянусь, могу разойтись с тобой на все времена!.. Уходи, Паршиков! Уходи отсюда с глаз долой!

Парень скривил лицо в усмешке, с минуту еще постоял в нерешительности и поплелся домой.

Игнат смотрел ему вслед, жуя со злости губы.

- Чего ты взялся пригревать этого кобеля! Намедни он к Наталье нашей приставал... Так я его огрел промеж лопаток палкой.

- Ай-ай-ай! Сукин сын! - сокрушенно покачал головой Митяй и спросил: - Неужели и насчет правления он утку пустил?

- Ясное дело, подмазаться хотел. Защитник нашелся, едрена палка! сердился Игнат. - Я же при конторе сторожем... Все речи на правлении слышу с порога. Тебя хотя бы одним дурным словом упомянули, одно сочувствие... Гонца хотели слать...

- Зачем?

- Как же, уехал и целую неделю вестей не подавал. Вроде мы тебе и не родня! - незлобиво пощунял Игнат и стал расспрашивать, как съездилось, что купил.

- Всего привез сполна. - Митяй сдернул с повозки рогожу: в ящике блестели гвозди, а под ним лежали листы кровельного железа. Разворошив сено, Митяй показал аккуратно сложенную в телеге горку кирпичей.