Вторжение

Поэтому свободное место оставалось только за офицерским столом, за которым сидел Мийо. Кроме того, сейчас там же присутствовали Монах и Бертран де Ги, заместитель Мийо, но их общество мне не было неприятно.

Командира французов я не то, чтобы избегал, просто старался поменьше иметь с ним дел. В конце концов, мои нервы не железные (как бы ни утверждали обратное), и в один прекрасный день я могу сорваться. Кому будет хорошо, если я убью Раульчика? Сейчас, я имею в виду. Но и прятаться от него я не собирался. Мой поднос опустился рядом с монаховым.

Разговор за столом шел о предполагаемом штурме камеры. Монах предложил, после нескольких рейдов на нижние ярусы, напрямую ударить по королеве, не дав чужакам время отреагировать. Французы активно возражали.

— Сколько чужаков скрывается на последних этажах, какой они силы? — говорил де Ги — Аскет столкнулся с четырьмя и потерял двух людей из пятнадцати. Что будет, если твари успеют навалиться на наше охранение, пока мы будем внутри камеры?

— Но я же не предлагаю сразу идти в атаку. Сначала следует зачистить прилегающие к камере районы, построить что-то вроде промежуточного лагеря. Полагаю, чужаки к этому времени сами набегут, как это было в первый раз.

— И скольких мы потеряем? — это Мийо — У меня в отряде за эту пару часов больше потерь, чем за весь предыдущий штурм! Зачем вообще нужно было провоцировать тварей!?

Это уже камешек в мой огород.

— Ты полагаешь, я должен был оставить своих людей внизу?

— Нет, — Мийо замялся, он действительно перегнул палку — но ты мог бы отозвать своих людей снизу, сообщить всем командирам, что идешь вниз.

Я собственно, так и сделал, оповестил Паладина, Монаха и Папу Джима — всех, кроме Мийо. Просто говорить сейчас этого не стал.

— Я сообщил Паладину. Насколько мне известно, он поставил всех в известность, что мы можем выйти в любом месте, и что возможна реакция на нашу деятельность. Ты практически проигнорировал его приказ и не предпринял ничего, чтобы смягчить атаку чужаков.

— Так я же еще и виноват? — тихо, нехорошо прищурившись, спросил Мийо.

— Меня не волнуют вопросы вины. Я знаю, что поступил правильно, сохранил жизни своих людей.

Бертран расслабился. Монах рядом потянулся за солонкой, сочтя инцидент исчерпанным. Но Рауль, кажется, решил, что я дал слабину, и решил меня «дожать».

— Иными словами, ты обменял жизни своих людей на моих. — Я немного подумал и решил, что достаточно долго пытался быть благожелательным.

— Нет. Это значит, что ты плохой командир, и не заслуживаешь занимаемой должности.

Монах сложил ладошки вместе и потупил глаза, его губы тихо шевелились. Бертран попытался остановить своего командира, но тот отмахнулся, не отводя от меня бешеного взгляда. К этому моменту к нашему разговору прислушивался весь зал, псионы прекрасно чувствовали, как яростные волны расходятся от офицерского столика.

— И кого ты прочишь на мое место? Себя?

— Скорее Монаха, его отряд больше. Хотя и я подойду — опыта у меня больше, как боец я тоже сильнее. — Глупая попытка поймать на «слабо», но он отреагировал.

— Да ну? Может быть, докажешь?

— Не думаю, что это хорошая идея — это уже Монах вышел из транса.

— Нет, отчего же, — я опередил с ответом Мийо — после штурма камеры, пожалуйста.

— Ну что ты, такой вопрос надо решить сейчас! Если сумеешь меня сделать, я, так и быть, напишу заявление! Только сомневаюсь, что придется что-то писать!

Я задумался. Перспектива заманчивая, избавиться от такой головной боли. Последствия — никаких, сотня свидетелей, что предложение исходило не от меня. Единственное, о чем следует побеспокоиться…

— Монах — я повернулся к сидящему рядом с кислым лицом командиру китайцев — ты не согласишься судить? Злобный не подходит, Паладин внизу, да и пока не стоит ему ничего сообщать. Остаешься ты.

Монах недовольно кивнул: — Запрещается использовать атакующие знаки выше второго уровня, бой ведется до сдачи одного из противников или моего сигнала. Постарайтесь обойтись без переломанных костей, вообще без грязи. Согласны?

Известие о поединке разнеслось широко и быстро, за ним собрались наблюдать едва ли не все свободные псионы лагеря. О наших плохих отношениях знали все, относились к нам тоже по-разному, и посмотреть хотелось каждому. Должен признаться, я не понимал причин такого отношения ко мне со стороны командира французов, Паладин упоминал, что здесь замешано что-то личное. Какая теперь разница?

Арена, на которой предстояло происходить схватке, представляла собой круг метров двадцать в диаметре. Она была расположена за территорией базы, на пустыре. Обычно научники проводили на ней испытания возможностей найденных артефактов, поэтому вокруг нее был установлен специальный барьер, призванный ослабить действие псионических сил. Но было бы наивно полагать, что он сумеет удержать полноценную атаку хотя бы третьего уровня, так что Монах поручил нескольким своим бойцам во время поединка удерживать щиты перед зрителями.

Монах подошел ко мне.

— Может, передумаешь? — я отрицательно покачал головой. Поздно — Ты только не убей его. Паладин не поймет.