Вторжение в Китай

– Почувствуй себя настоящим русским, – в тон ей ответил Гризов, пробираясь следом.

Так они и гуляли весь этот день, наслаждаясь красотами и рискуя жизнью. Обошлось без происшествий. Если не считать, что Василий Трен едва не свалился со стены, а Федор дважды упал в яму посреди дороги. Оба отделались легким испугом. А потом Федор долго поминал китайских строителей добрым словом, утверждая, что в России дороги лучше. Гризов решил поддержать беседу и ввернул «стратагему китайских строителей», как он ее называл.

– Украсть балки и заменить их гнилыми подпорками, – произнес Гризов, когда они преодолевали очередное узкое место, – вот девиз древних китайских строителей.

– Не гони, Ваня, – осадил его Федор, – под этим девизом все строители в Москве давно уже работают. Да и по всей России, думаю, тоже. Мысль-то верная. Я подозреваю, что это они у нас идею слямзили. Экономить надо уметь. Не сэкономишь – не построишь – не продашь.

Услышав это откровение, Гризов задумался и сам чуть не упал в яму посреди дороги.

К вечеру, закончив осмотр Губейкоу, изможденные и побитые, но довольные собой, туристы в полном составе вернулись в отель. В этот раз Гризов не стал отказываться от предложения Федора отметить счастливое возвращение с экстремальной экскурсии. Даже Маша присоединилась к компании, хотя Гризов, припоминая недавние ночные события в ресторане, немного за нее опасался. Вдруг опять крышу снесет от нахлынувших впечатлений? Но, к счастью, посещение Губейкоу не произвело на нее такого культурного шока, как Пекинская опера. Все закончилось тихо-мирно.

А утром группа отправилась на восток, в сторону последнего на маршруте комплекса Симатай. Дикий участок между Симатай и Цзиньшанлинь, к радости путников, можно было преодолеть вдвое быстрее, чем вчерашний. Слегка утомлённая группа выдохнула и с радостью принялась фотографировать друг друга на фоне полуразвалившейся Великой Китайской стены и живописных гор. Они проявили такую активность, что на этот раз даже привлекли внимание местных жителей.

– Будет о чем вспомнить на свалке, – приговаривал Федор, фотографируясь со всеми проходящими мимо китайцами и особенно смешливыми китаянками, которых впечатлял вид огромного северного варвара. Они смущенно жались к нему, словно опята к подножию огромного дуба.

В этот раз они почти не устали, когда пришла пора спускаться по разрушенной лестнице вниз. Туда, где ждал автобус, который отвезёт всех в Пекин. Едва добравшись до лестницы, обрадованные туристы ринулись гурьбой вниз, но Маша и Гризов отчего-то задержались на самой верхней ступеньке лестницы. Они стояли так молча несколько минут, впитывая в себя красоту горных пейзажей.

В этот момент высоко в небе вдруг раздался гул. И вскоре над Великой Китайской стеной на бреющем полете пронеслось звено многоцелевых истребителей Chengdu J-10. За ним прошумело еще три таких же звена. Оставив за собой едва уловимый след в облаках, боевые самолеты устремились на юг.

– В Пекин полетели, – заметил вслух Гризов, прозондировавший полетные планы эскадрильи, а также источник приказа. – Похоже, скоро начнется.

– Ты о чем? – не поняла Маша.

– Да так, не бери в голову, – отмахнулся вольный сын эфира, обнимая девушку. – Поехали домой. И будь что будет.

Глава семнадцатая

Божественный гром

Вернувшись в Пекин, Гризов не заметил никаких видимых изменений. Передислокация армии и авиации, которая попалась ему на глаза, проходили в рамках обычных учений. Ничего экстраординарного не происходило.

«Все ждет, что ли? – подумал он, вспомнив императора, о котором почти позабыл за эти дни, насыщенные путешествиями и развлечениями. – Ну, пусть ждет. Не дождётся». И еще несколько дней развлекался с Машей, посещая все новые достопримечательности.

За это время всех россиян, купивших гранд-тур, успели свозить в Шаолинь, посмотреть на пляшущих монахов, затем в город каналов Сучжоу, который называли китайской Венецией. И в Шанхай. Путешествие в Китай постепенно подходило к концу. Через четыре дня они должны были погрузиться на борт авиалайнера и, поднабравшиеся впечатлений, вернуться на родину, где всех ждали дела и заботы. Если все пройдет спокойно, то Гризов собирался этим же рейсом вернуть тело Ивана Конопляного на историческую родину вместе с Машей.

Но через три дня истекал срок ультиматума Цинь Шихуанди, и у вольного сына эфира, который нервно прослушивал астральные возмущения, крепло нехорошее предчувствие, что угроза будет исполнена. Он даже подумывал, не сплавить ли всех туристов пораньше отсюда, во избежание международных осложнений. Но пока что в астрале все было относительно спокойно. Император, если что и задумал, ничем себя не проявил. И Гризов расслабился, решил дать всем нашим спокойно догулять свой отпуск в реальном времени. Да и сам от них не отставал, выжидая и надеясь на лучшее. Вдруг этот император пошутил или сказал лишнего. А может, вообще не ему этот ультиматум предназначался. Эфир – дело тонкое.