Вуду по-берендейски

Закрыв глаза, она незаметно задремала. Ей приснилось, что за окном поднялся сильный ветер. Сначала он долго тоненько скулил, как обиженный пес, стучал и скребся, будто просил впустить его в дом, а потом с силой распахнул ставни, ворвался внутрь, подхватил ее и понес куда-то далеко-далеко – покачивая, будто баюкал неразумное дитя…

– Мне впервые за много лет было хорошо и спокойно, – призналась Макошь. – Пробудившись в незнакомом месте на крылечке избушки, я нашла в ней все необходимое для одинокой женщины. Вокруг были только лес, горы вдалеке и ни одной живой души, но я постепенно освоилась с хозяйством, познакомилась с лесными обитателями, а вскоре ко мне пришли Семарглы.

– Почему вы говорите о них во множественном числе, – удивилась я. – Ведь у вас живет только пес?

– Потому что их двое. Псу нравится мое общество, он охраняет дом и не покидает меня надолго. А вот его подруга, своенравная особа, сначала относилась ко мне с недоверием – ревновала, наверное. Но потом привыкла, перестала видеть во мне соперницу, и частенько нас навещает. Иногда пес уходит вместе с ней погулять на воле, но всегда возвращается.

– Вы так и не встретились с сыном?

– Нет, – горестно вздохнула Макошь, но через мгновение улыбнулась. – Но я не теряю надежды – неспроста же неведомая сила перенесла меня сюда. По привычке собираю и сушу травы и ягоды, хотя, кроме меня, они здесь никому не нужны. Да вот неожиданно расхворалась – наверное, от тоски и одиночества.

– А разве здесь можно заболеть? – удивилась я.

– Она все еще слишком живая для этого мира, – встрял со своим авторитетным мнением Бай.

– Так и есть, – согласилась ведунья. – Вот только сама не знаю, хорошо это или плохо…

Глаза вновь стали слипаться, и я, подхватив кота, несмотря на его возражения, отправилась в кровать – отдохнуть перед решающим, как я надеялась, переходом. Почему бы не сделать это с максимальным комфортом – под мягким теплым боком Бая?

…Кружа над неприступным замком, я почему-то не могла опуститься вниз – туда, где у входа стоял высокий красивый темноволосый мужчина с синими глазами. В ответ на просьбу разрешить посадку он смеялся и грозил мне пальцем…

Блинный дух и запах свежезаваренного чая с малиной призывно щекотали ноздри. Я без промедления встала и, шлепая босыми ногами по дощатому полу, отправилась в кухню, где вся честная компания с удовольствием уплетала разогретые блины – стопка таяла на глазах.

– Э-э-эй! Оставьте и мне что-нибудь, обжоры! – Я быстро схватила верхний и примостилась у свободного края стола.

– C'est la Vie, – притворно вздохнул Иван. Вот уж не подозревала, что в его лексиконе имеются афоризмы еще и на французском языке. – Одни спят, другие – едят. Кто раньше встал, тому больше досталось! – перевел он, но я не стала спорить, сконцентрировавшись на поглощении остатков вчерашнего пиршества.

Насытившись, мы убрали и вымыли посуду. И тут мне вспомнился ночной разговор в Макошью.

– А вы можете мне погадать? – вырвалось непроизвольно.

Друзья умолкли, а Иван с удивлением уставились на меня: раньше (до визита в Берендеево княжество) я весьма скептически относилась к предсказаниям будущего в любой форме.

– Не приставай к человеку с глупостями, – начал сердиться брат.

Но я уперлась. Сами знаете, как это порой бывает у девчонок, когда в голову приходит идея, которую, как нам кажется, необходимо реализовать немедленно, любым способом – и чем она бредовее, тем, соответственно, привлекательнее. Однако Макошь, мудрая женщина, все поняла правильно – успокаивающе потрепала Ивана по плечу и кивком пригласила меня следовать за собой. Лада, пожав плечами, решила, что данное таинство касается и ее: во-первых, она моя сестра (хоть и троюродная), а во-вторых, ей было любопытно.

Гадалка задернула штору на окошке, присела к крошечному столику в углу спаленки и зажгла две большие желтые свечи по краям овального зеркала. Мы примостились на краешке кровати и тихонько, как две мышки, наблюдали за таинством – не упустить бы чего важного!

Пламя, поначалу горевшее ровно, дрогнуло, затрепетало, вытянулось вверх и распалось на лепестки – на стеариновых стержнях расцвели огненные лилии и многократно отразились в зеркале. Поверхность посветлела. Макошь пристально вглядывалась в глубину стекла. Мы уловили в ней какое-то движение, но не решились подвинуться ближе из боязни нарушить таинственный ритуал.