Вулфхолл, или Волчий зал

– Я подозреваю, – говорит Ричмонд, – что нашего соединения не желает королева. Она не хочет, чтобы внук у короля появился раньше сына.

– Ты разве не знаешь? – Джейн Рочфорд поворачивается к юноше. – Не слышал, что Ла Ана enceinte? [101]

Так называет Анну Шапюи. На лице мальчика неприкрытое отчаяние. Джейн говорит:

– Боюсь, милый мой, к лету ты утратишь свое положение. Как только у короля родится законный сын, тебе позволят сношаться сколько душе угодно. Ты никогда не будешь править, а твои дети не станут наследниками.

Нечасто увидишь, как надежды королевского сына гасят, словно свечу, так же быстро и тем же умелым движением, отточенным многолетней привычкой. Джейн даже пальцев не облизнула.

Ричмонд говорит убитым голосом:

– Может снова родиться девочка.

– Надеяться на это – почти измена, – замечает леди Рочфорд. – А даже если и так, она родит третьего ребенка и четвертого. Я думала, она больше не зачнет, но я ошиблась, мастер Кромвель. Она доказала свою плодовитость.

Кранмер в Кентербери, идет босиком по песчаной дорожке, чтобы торжественно взойти на свою кафедру. Сразу после церемонии новоинтронизированный примас наводит порядок в аббатстве Христа, члены которого горячо поддержали лжепророчицу. Долгое это дело – говорить с монахами, разобраться с каждым по отдельности. Роуланд Ли приезжает, чтобы его ускорить. Грегори с Роуландом, он сидит в Лондоне, читает письмо от сына, не длиннее и не содержательнее школьных: «На сем, за недостатком времени, заканчиваю…»

Они пишет Кранмеру, будьте милосердны к здешним монахам, они всего лишь подпали под дурное влияние. Пощадите того, кто золотил письмо от Магдалины. Пусть сделают королю денежный подарок, трехсот фунтов будет довольно. Вычистите аббатство Христа и всю епархию; Уорхем был архиепископом тридцать лет и везде насадил родственников, его незаконный сын – архидьякон, пройдитесь по ним новой метлой. Выпишите людей из ваших родных краев, унылых клириков, рожденных под трезвыми небесами.

Что-то такое у него под ногой, не хочется думать что. Он отодвигает стул: это полуобглоданная мышка, подарок от Марлинспайка. Он нагибается за ней и вспоминает сэра Генри Уайетта в темнице. Пышно разодетого Вулси в Кардинальском колледже. Бросает мышку в огонь. Трупик шипит и съеживается, кости вспыхивают с негромким глухим хлопком. Он берет перо и пишет Кранмеру: вышвырните из епархии оксфордцев, замените их знакомыми нам кембриджцами.

Пишет сыну: приезжай домой, проведешь Новый год с нами.

Декабрь. Угловатая, как льдышка, в голубых отсветах заснеженного двора за открытой дверью, Маргарет Поль выглядит так, будто сошла с церковного витража; платье поблескивает осколками стекла, хотя на самом деле это алмазы. Он вынудил ее, графиню, явиться к нему домой, и теперь она с плантагенетовским высокомерием смотрит на него из-под тяжелых век. Короткое приветствие обдает его холодом. «Кромвель». Больше ничего.

Маргарет Поль переходит к делу:

– Принцесса Мария. Почему она должна покинуть эссекское поместье?

– Оно нужно милорду Рочфорду. Там большие охотничьи угодья. Мария присоединится к свите своей августейшей сестры в Хэтфилде. Собственные фрейлины ей там не понадобятся.

– Я готова оставаться при ней за свой счет. Вы не можете мне запретить.

А вот и могу.

– Я всего лишь исполняю волю короля, и вы, полагаю, не меньше меня желаете ей следовать.

– Это воля его любовницы. Мы с принцессой не верим, что такова воля самого короля.

– Постарайтесь поверить, мадам.

Леди Маргарет смотрит на него сверху вниз, с высоты своего пьедестала: она дочь Кларенса, племянница старого короля Эдуарда. В ее времена люди его звания, говоря с такими, как она, преклоняли колени.

– Я была в свите Екатерины со дня их свадьбы. Принцессе я вторая мать.

– Кровь Христова, мадам, вы считаете, ей нужна вторая мать? Ее и одна-то в гроб вгонит.

Они смотрят друг на друга через пропасть.

– Леди Маргарет, если позволите дать вам совет… лояльность вашей семьи под сомнением.

– Так утверждаете вы. За это вы и разлучаете меня с Марией – в наказание. Будь у вас свидетельства, вы отправили бы меня в Тауэр вместе с Элизабет Бартон.

– Это противоречило бы желанию короля, который очень вас чтит, мадам. Вашу родословную, ваш преклонный возраст.

– У него нет свидетельств.

– В июне прошлого года, сразу после коронации королевы, ваши сыновья лорд Монтегю и Джеффри Поль обедали с леди Марией. Всего через две недели Монтегю обедал с ней снова. И что же они обсуждали?

– Это вопрос?

– Нет, – с улыбкой отвечает он. – Мальчик, который подавал спаржу, у меня на жалованье. И мальчик, который резал абрикосы, тоже. Они говорили об императоре, о том, как убедить его вторгнуться в Англию. Как видите, леди Маргарет, ваши близкие многим обязаны моему долготерпению. Надеюсь, в будущем они отплатят королю верностью.