Введение в человечность (СИ)

— Не делай удивленных глаз, — снова улыбнулся Семен. — Ты ж прекрасно понимаешь, что именно за тем, чтобы высказать тебе последнюю волю, я и звал тебя. И про нее, волю мою, ты уже знал… Так?… Ты… Именно, ты.

Все-таки, удивительный таракан. Он буквально читал мои мысли. Но, с другой стороны, я ведь еще так молод! Кто станет меня слушать? Здесь, наверное, полно своих претендентов на престол предводителя.

— Не беспокойся, — и опять Катерпиллер словно вскрыл мой мозг и прочитал засевшие там сомнения, — все уже в курсе. Никто… Запомни, никто не станет тебе возражать… Они понимают, что без сильной лапы, развитой интуиции и нестандартного ума в этом кабинете нечего делать. Обещай мне, что останешься…

Как я мог ему возразить? Воля умирающего — закон. Я кивнул:

— Обещаю, Семен Обусловович. Клянусь, что не покину ваш… наш народ. Клянусь своей волей и вашей бессмертной душой… Не беспокойтесь, я справлюсь!

— Не сомневаюсь, Агамемнон… — слабо кивнул усом старик. — И найди Золю. Не вини ее ни в чем. Он чиста пред тобою…

Последние слова Катерпиллера повергли меня в шок, и я на секунду забыл об умирающем. А когда пришел в себя, Семен уже испустил дух.

Вокруг гриба тут же выросли четверо здоровых часовых, которые парами стали по стойке смирно с обеих сторон покойного, а возле меня оказался тщедушный таракашка, который заорал пронзительным голосом:

— Отец наш умер! Да здравствует отец!

И в ответ прогремело многоголосое, нестерпимо громкое:

— Ура!.. Ура!.. Ура!!!

А я стоял и думал. Вот ведь, брат Агамемнон, как порой шутит госпожа Судьба. И что будем теперь делать с бегами? Молодой отец, клоп тебя побери.

Тараканы готовились к траурной церемонии, ответственность за которую я возложил на Федю, того мелкого шумного таракана, что объявил о смерти Катерпиллера и провозгласил начало моего правления. Тот был только рад услужить новой власти (мне), поэтому принялся за дело рьяно.

Я же, убедившись, что меня не подведут, отправился путешествовать по коридорам своих новых владений в поисках Золи. Меня терзали противоречивые мысли. Последние слова старика… Не вини Золю… Она чиста… Интересно получается, неужели я все не так понял? Может, вовсе и не занималась она с ним этим делом? Может, зря я так…

— Агам, — неожиданно донесся до меня знакомый голос откуда-то из темной ниши, которую я бы иначе, наверное, проскочил.

— Да? — встрепенулся я, почувствовав, как мороз сковал мои крылья.

— Агам… — словно эхо вылетело из темноты, — его… его уже нет?

Я пошел на голос и через несколько секунд почувствовал знакомый запах лосьона. Она…

— Нет, Изольда, его с нами больше нет… Прости…

— За что? — мне почудилось, что в ее голосе что-то треснуло, и вот-вот наружу хлынет поток соплей, смоющий меня в преисподнюю чувств.

— Так… — ответил я. — За то, что посмел сомневаться в тебе… В твоих чувствах…

— Я… Агам… — я услышал легкий всхлип, лица-то в такой темени было не различить, — я люблю тебя… Агам… я… я… я его…

— Что? — мне почудилось самое страшное. Неужели она ради нашей любви…

— Да, — Золя словно услышала мои мысли. — Я убила его… Агам… Ради… ради нашей любви… Скажи, как дальше жить? Как? Как?! Как?!!! Как…

Я обнял трясущуюся в истерике Изольду и крепко прижал к себе. Мы стояли молча очень долго. Я затрудняюсь сказать, сколько прошло времени, прежде чем тело ее, наконец, обмякло и мешком с плесенью повисло на моих лапах.

— Не переживай, — разорвал я тишину своим голосом, который слышал теперь как бы со стороны. — Не переживай, милая… Теперь все наладится. Я тоже тебя люблю… А Катерпиллер, он… он… он был классным… то есть… он, это самое… он просил ни в чем тебя не винить… В каком возрасте он эта… того?…

— Четыре года… Другие столько не живут… Я… я… я не смогла… Прости…

Я почувствовал, что истерика девушки, взяв лишь небольшую паузу, начинает фонтанировать с новой силой, поэтому плотнее прижал Золю к себе и громко по слогам произнес:

— У-спо-кой-ся, все-по-за-ди! Все!

Ее перестало трясти почти сразу.

— Пойдем домой, — я подхватил ее за переднюю лапку и не спеша вывел из ниши. — Семен Обусловович назначил меня своим преемником. Так что, обещаю тебе, все будет хорошо. Поняла?! И я уверен, что твой яд на него не очень-то подействовал. Ведь это был яд?… Знаешь, просто пришло время. Он был очень стар. Очень! ТЫ-НЕ-ВИ-НО-ВА-ТА!

Изольда посмотрела на меня таким жалким взглядом, что я чуть не расплакался.

До ее квартиры шли молча. Никого навстречу нам не попадалось, большинство опечаленных тараканов разбрелось по домам, но многие еще оставались в коридорах, примыкающих к бывшему кабинету господина Катерпиллера. И слава Богу. Видеть нового предводителя в роли безумного влюбленного, согласитесь, не лучшее первое впечатление.

Добравшись до коморки, я уложил Изольду на сдвинутые рядом подушки, которые еще хранили запах нашей ночи, дождался, пока она заснет, и тихонечко вышел обратно в катакомбы. Надо было проверить, как идут приготовления к траурной церемонии, а также решить свои вопросы.