Введение в Новый Завет Том I

Учитывая, что он не был очевидцем событий, о которых рассказывает, а также то, что повествование очень выборочно, автор не заслуживает плохой оценки за историческую точность. Хотя его стиль ближе к библейскому, чем к классическому историческому, он вполне мог бы стать кандидатом в члены братства эллинистических историков, хотя президентом этого общества его, возможно, и не избрали бы. И все же, оценивая Луку как историка, стоит помнить, что этот автор, никогда не называвший свое

Евангелие евангелием, также никогда не называл Деян историей. И то и другое он считал diēgēsis, «повествованием»[576]

. Повествование, которое он ведет в Деян, направлено, прежде всего, на то, чтобы утвердить верующих (Лк 1:4) и укрепить их посредством богословского мировоззрения. Следовательно, какие бы исторические факты ни были сохранены в Деян, все они поставлены на службу богословию и пастырской проповеди.

Авторство

В главе 9 («Авторство») мы видели, что автор Лк, возможно, был язычником (сирийцем из Антиохии?), который был обращен в иудаизм или увлечен им за несколько лет до обращения его христианскими проповедниками. Древнее церковное предание и внутренний анализ Деян добавляют, что он был спутником Павла. Это связано с несколькими взаимосвязанными допущениями: «мы–отрывки»[577] исторически достоверны; в этих отрывках речь идет только о двух людях (Павел и его неназванный спутник); спутником, говорившим от имени «мы», был автор Деян. Давайте рассмотрим эти допущения.

Нет особых оснований сомневаться в достоверности «мы–отрывков» в том общем смысле, что Павел совершил эти путешествия. Но был ли у него какой‑то конкретный спутник (знакомый с деталями), или это «мы» — просто литературная условность при описании морских путешествий? В. К. Робинс в известной статье[578]

приводит примеры использования местоимения первого лица множественного числа при описании подобных морских путешествий в греко–римской литературе того времени. Однако Фицмайер изучил эти примеры и нашел их неубедительными[579]. Также не факт, что они удовлетворительно объясняют «мы» в Деян. Если «мы» — просто условность, то почему эта форма не используется при описании всех морских путешествий в Деян, а появляется только в некоторых местах повествования, отделенных друг от друга годами? Более того, в первом «мы–отрывке» (Деян 16:10–17) Павел находится на земле — в Филиппах — во всех стихах, кроме двух. (См. также 20:7–12; 21:15–18 во втором и третьем «мы–отрывках».) Наконец, вполне вероятно, что «мы» в Деян соотносимо с «мы» в Лк 1:1–2, а последнее не имеет отношения к морским путешествиям.

Согласно более простому объяснению, «мы–отрывки» автобиографичны и составляют что‑то вроде дневника, описывающего моменты, когда его автор был с Павлом. Из этого обычно заключают, что автор дневника был автором всей книги Деяний апостолов, тем более что по своему общему стилю и интересам отрывки с «мы» не выделяются на фоне других мест книги. Однако ученые, которые не могу согласовать изображение Павла в Деян с «реальным» Павлом из его собственных писем, предположили, что автор воспользовался дневником настоящего спутника Павла и включил отрывки из него в соответствующие моменты повествования, выстроенного вокруг них. Перед тем как остановиться на таком громоздком решении, мы должны выяснить, насколько на самом деле Деян и письма Павла не согласуются между собой.

В Деян сообщается информация о ранних годах жизни Павла. Он был родом из Тарса, и звали его Савлом. Он воспитывался и учился в Иерусалиме и, видимо, приехал туда не один, поскольку в 23:16 говорится о сыне его сестры в Иерусалиме. Деян рассказывают, что после обращения Павел вернулся Тарс (9:30), а потом отправился в Антиохию (11:25–26), однако, ничего не говорится о жизни и деятельности Павла в Тарсе. Большая часть этой информации отсутствует в письмах Павла, но не противоречит им, хотя то, что Павел воспитывался в Иерусалиме, а не в Тарсе, оспаривается (см. главу 16).