Введение в самопознание

«Одно из самых ярких достижений отечественной индологии последнего десятилетия – начало работы с наследием основных направлений индийской философии» (Шохин, Введение // Лунный свет санкхьи, с. 5).

И ты непроизвольно испытываешь удовольствие от того, что за последнее десятилетие усилиями множества отечественных ученых индийская философия стала понятнее и доступнее тебе, то есть русскому читателю. А почему тебе?

Ну как же! Ведь русским языком написано «отечественной индологии»! Нигде прямо не сказано: эта книга – перевод сочинений индийских философов на русский язык и для русских людей, – но ведь это же само собой разумеется! Да и для чего еще может быть сделан такой перевод В. К. Шохиным или любым другим «русским» переводчиком?

Посмотрите на сам способ доказательства, которое применяет наше бытовое мышление. Ему так хочется покоя, даже если это смертный сон, что оно что есть силы сопротивляется пробуждению от любого очарования.

Психология и начинается с пробуждения хотя бы способности сомневаться в очевидностях и задавать вопросы. Вот вопрос: русским языком написанное сочинение Пятигорского посвящалось тебе или американцу? А вот возможность для следующего вопроса. Это изложение «научной позиции» переводчика Шохина:

«Задачей, которую мы

(т. е. Шохин – А.Ш.) поставили перед собой при переводе памятников классической санкхьи, было воспроизведение их буквального смысла – отсюда частое обращение к квадратным скобкам и установка на преимущественное избежание того, что можно назвать интерпретирующим, а проще, осовремененным переводом. Решительно принимая позицию “буквалистов” в их споре с “интерпретаторами”, мы, однако, старались в подавляющем большинстве случаев не оставлять санскритской терминологии без трансляции (т. е. ограничиваться русской транскрипцией соответствующих понятий): задача переводчика инокультурных текстов в том и заключается, чтобы они заговорили с европейцем на его языке, а не монологизировали на своем. Потому мы пошли на риск перевода ряда неоднозначных терминов; например, buddhi = интеллект, ahamkara = эгоизм, karana = “инструментарий” (правда, обязательно в кавычках), manas = ум, и даже столь неоднозначную функцию ума как samkalpa мы решились представить в виде “конституирования (опыта)”. В некоторых случаях мы не избегали и таких эквивалентов, как “модифицируемое”, “интенция”, “референтность”, “информант”, “диспозиция сознания” и т. д., когда обнаруживали, что индийское философское мышление вполне соответствует современной европейской понятийной системе» (Там же, с. 8–9).

Современной – европейско-американской понятийной системе,

уточнил бы я, глядя на все те слова, что использует Шохин для перевода с санскрита.

По этому поводу я бы привел замечание другого замечательного переводчика – С. Зенкина, переводившего Делеза и Гватари:

«Переводить concept – “концептом” – …в известном смысле вообще его не переводить» (Зенкин. Послесловие переводчика. // Делез, Гватари. Что такое философия? – С. 281).

А что все это значит? Да то, что эти наши русские умницы ученые – и тут я не иронизирую – давно не живут с нами в русском обществе. У них свое сообщество – русско-европейско-американских умниц – что-то вроде Олимпа, где собираются умнейшие, – своя жизнь и свой язык. Тайный язык, как и полагается в каждом молодежном сообществе. Пусть даже состарившемся.