Вверх тормашками в наоборот

  - Дорогому гостю всегда рады в моих домах, - ворковал между тем Панграв, - присаживайся, Лерран, выпей со мною лучшего нектара, отведай изысканных блюд, подбери девушку для услады. Такие гости - честь.

  Слишком сладко. До приторно слипшихся зубов от коварного подтекста. Но на то и игра, чтобы играть и выигрывать. Лерран принял вызов: уселся на диванчик поменьше, напротив радушного властителя, принял расслабленную позу, совершенно не собираясь отдыхать, пригубил нектар из бокала, который преподнесла ему одна из прелестниц, и приготовился ждать, когда же Панграв изложит суть своего интереса к его персоне.

  Пронырливый Панграв заливался словами, как пьяница драном, нёс полную чушь о житейских делах, жаловался на тяжёлое бремя властителя, хвастался успехами детишек, сетовал на то, что времена нынче не те, не забывая о личине радушного хозяина: он только делал чуть заметные знаки пальцами - и появились стол, еда, красивые девушки. Маха изваянием так и стоял за диваном. Казалось, он может простоять в такой позе вечность.

  - Не хочешь взять моего мальчика в услужение? - чуть заметный кивок на золотого полукровку. - Подучил бы его немного, вышколил.

  Пробный, но ложный шар: взять к себе этого гайдана - всё равно что посадить на нос соглядатая.

  Лерран склоняет голову набок и смотрит на Панграва долгим взглядом, чуть приподняв бровь в немой усмешке.

  - А мальчик нуждается в уроках? - спрашивает, не ожидая ответа. - Вряд ли я гожусь на роль хорошего учителя. Ещё ненароком подпорчу его золотую кожу, чем вызову твое величайшее неудовольствие.

  Панграв отрывисто смеётся. Смех звучит громко и не касается глаз старого пройдохи.

  - Ну, не так уж ты и плох, как хочешь казаться, но я уважаю твоё желание держаться в стороне от учеников, юных дев и ненужных хлопот. Кстати, о плохом.

  Панграв делает паузу - Лерран внутренне настораживается, но по безмятежному лицу ничего не прочесть: он ждал, он готов.

  - Нашептали мне мудрые люди, что ты зачастил в город, но не просто так, а по делу. Поговаривают, ты скупаешь солнечные камни...

  - Что в этом плохого? - поднимает красивую бровь Лерран и невозмутимо делает глоток нектара из бокала.

  - Водишь знакомства с какими-то странными личностями, - продолжает властитель Зоуинмархага, словно не расслышав вопроса. - Все, кто так или иначе связывается с бродягами, заканчивают плохо. Очень плохо. Я беспокоюсь о тебе, Лерран. Не хотелось бы услышать однажды, что валяешься ты на свалке убитый и обезображенный. Солнечные камни слепят... А кто алкает их жадно, превращается в ничто, даже если остаётся жив.

  Панграв вперивает в Леррана колючий взгляд - холодный, безжалостный, по-змеиному неподвижный. Лерран выдерживает атаку. Спокойно, без эмоций и волнения.

  - Я не коллекционирую камни ради камней, не трясусь над ними жадно, как скряга, не подменяю жизнь на холод блестяшек. Драгоценности нужны мне для дела.

  - Вот это-то меня и тревожит больше всего, - тянет слова хитрый гайдан.

  - Я собираюсь прикупить новые земли и отправиться в путешествие, Плат не всегда в чести, а камни открывают двери охотнее.

  - Что-то подсказывает мне, что это не вся правда, но другой ты не скажешь, да, Лерран? Моё дело побеспокоиться. Ты не совсем чужой для меня, мальчик. Я знавал твоих родителей и качал тебя на коленях.

  Если он хотел надавить на сентиментальность, то Леррана не задевало прошлое: он почти не знал отца и мать, а то, что он помнил о них, не заставляло пускать слезу, свято чтить их память или мстить разбойникам, которые отправили родителей на небеса, сделав его наследником всех земель и богатств в семнадцать лет. Благо, больше не было братьев, а особенно сестёр, что могли оспорить его наследство.

  Он знал: смерть родителей не случайность. Догадывался, что кому-то выгодно было убрать родителей и подобраться к нему, но Обирайна переиначила планы, а Лерран постарался, чтобы огибали его замок и земли двадцатой дорогой даже мысленно. Он так хотел, он этого добился.

  - Я ценю твою заботу, Панграв, - Лерран почтительно склонил голову. Прядь тёмных волос упала на глаза, как крыло птицы. - Но я не делаю ничего предосудительного, а в моих намерениях и целях нет опасности или угрозы. Ни для меня, ни для других людей.

  Последние слова он произнёс с нажимом, давая понять, что разговор окончен. Панграв сокрушённо вздыхает, лицемерно качает головой, но это последние аккорды в его партии - он это понимает. Более того - не надеялся узнать нечто важное. Он хотел лишь прощупать почву, чтобы увереннее расставлять свои капканы.

  - Ну и славно, мальчик мой, ну и славно... Отдохни, наберись сил, развлекись.

  Властитель хлопнул в ладоши, откуда-то потекла тягучая мелодия: немного печальная, слегка заунывная, но расслабляющая, заставляющая забыть о делах. Три девушки танцуют: гибкие тела колышутся, как лианы, извиваются томительно и медленно. Кажется, будто у них нет костей...