Вверх тормашками в наоборот

  - Что?.. - недоумённо переспрашивает он, заглядывая ей в глаза.

  - Головная боль, - торопливо поясняет она.

  - Головная боль у вас называется геморроем?

  - Ну... можно и так сказать.

  Он видит, как подозрительно подрагивают её плечи.

  - Ты издеваешься.

  Дара краснеет лицом, трясётся ещё больше, но всё же пытается сдержать смех.

  - А-а-а-а! Не могу! - задыхаясь, кричит она и падает на спину. По долине несётся её радостный смех. Геллан сейчас не в том настроении, чтобы поддаться веселью, но чувствует: тяжесть в груди рассосалась, бешенство ушло.

  - Что такое геморрой? - спрашивает осторожно, хмуря брови.

  Дара закрывает лицо руками.

  - Можно я не буду объяснять? - гудит сквозь ладони.

  Ему вдруг захотелось вытянуться рядом. Смотреть в небо. Но за плечами - меч. В последнее время он не расстаётся с ним. И все уже почти привыкли к его готовности крошить нежиль. Но после кольцеглота везде стало слишком мирно.

  - Можно, - легко соглашается он. - Мне спокойнее, когда я рядом.

  Он гнёт своё, но Дара переводит разговор на другое.

  - Скоро мы поедем в город, на ярмарку?

  Два вдоха и выдоха.

  - Скоро. Мечтаешь попасть туда?

  - Мечтаю.

  Дара порывисто садится. Глаза азартно блестят:

  - Хочу увидеть что-то новенькое! Там интересно?

  Геллан пожимает плечами:

  - Наверное, да. Шумно. Много народу, разных чудес. Но мы не договорили.

  - Какой ты зануда, - вздыхает Дара. - Ну позволь мне хоть здесь, хоть на время избавляться от вас всех. А в городе я намертво приклеюсь к тебе, стану твоим хвостом, третьей ногой...

  Геллан искоса поглядывает на девчонку.

  - Вряд ли хвост и ещё одна нога сделают меня неотразимым.

  - Зато неповторимым - уж точно.

  - Твои защитницы пришли, - Геллан кивает на груду камней, откуда то появлялись, то исчезали цветастые пятна.

  Дара фыркает и машет рукой:

  - Выходите, разбойницы!

  Сорокошам только того и надо: навострив уши и хвосты-антенны, мохнатые бестии с разноцветными носами подбегают и усаживаются у Дариных ног. Их около десятка - не так уж и много.

  - Меданы не смирились, что кошки вьются вокруг меня.

  - Сорокоши - их душа, ментальная связь, дополнительные глаза и уши, - серьёзно говорит Геллан и проводит рукой над головой одного из зверьков.

  - Я их так не чувствую, - признаётся Дара. - Они для меня милые, ласковые, но обыкновенные.

  - Зато коши считают по-другому. Ладно, пойдём отсюда, а то скоро в кустах вся долина заляжет, а не только сорокоши. Скорее всего, это посланцы самых любопытных.

  Дара оживляется и с интересом смотрит на сорокошье нашествие.

  - Думаешь, меданы через них наблюдают за нами?

  - Уверен, - хмыкает Геллан. - Меданы всегда находят способ сунуть любопытный нос в любое, даже секретное дело.

  - И только мне никуда нельзя сунуть нос без вашего величайшего соизволения...

  Дара вздыхает так, что он чувствует себя злобным монстром, но уступать не собирается.

  - Пойдём, у нас много дел.

  Весь день он держался от Дары подальше, понимая, что ещё несколько наскоков - и девчонка добьётся своего.

  

  По пути домой Дара вела себя подозрительно тихо. Он чувствовал в этом молчании напряжённую работу мысли и не спешил подталкивать девчонку к активным боевым действиям. Мила тоже молчала, но тихая сестрёнка не отличалась болтливостью, хотя он нередко ловил её на укрывательстве бесконечных Дариных пакостей. В душе его не огорчало, а радовало такое поведение, но внешне он каменел лицом, сжимал челюсти и рычал, увязая по самые уши в образе старого властителя-брюзги, которому ничем не угодишь.

  Затянувшуюся паузу он прерывать не спешил: Дара только и ждала момента, чтобы запустить зубы и когти поглубже. Бедный осло без конца дёргался, не понимая, чего от него хотят, а на Дару периодически нападало многозначительное покашливание, отчего она крутилась в седле, натягивала поводья, изредка подскакивала и стреляла глазами по сторонам, пытаясь привлечь к себе внимание. Не на того напала. Он продолжал путь каменного изваяния, забывшего, что такое разговор.

  В какой-то момент он уловил, как Мила, едущая впереди, поглядывает с любопытством то на Дару, то на него. Как у неё только шея не отвалилась?..

  - Окосеешь, сестрёнка, - буркнул он под нос, но Дара услышала и повернулась на голос, как цветок за солнцем.

  Геллан готов был откусить язык.

  - Мы-то вряд ли окосеем, ты скорее онемеешь.

  В голосе девчонки слышалось злорадное торжество, но договорить она не успела: дорога закончилась, а перед Милиной лошадкой разъехалась тёмная корявая стена, прячущая замок. Дара досадливо мотнула головой и направила Ушана вслед за скрывшейся Милой. Быстрая тень мелькнула перед копытами Савра, отчего конь всхрапнул и встал на дыбы. Ушан от неожиданности взбрыкнул задом. Каким чудом девчонка удержалась в седле - не понятно. Геллан железной рукой осадил коня и, молниеносно выхватив меч, въехал в ворота, буквально пропихнув взбесившегося осло во двор.

  

  Глава 38

  Непрошеный гость. Дара