Вы – чародей. Пособие по выживанию в средневековой Англии

– Не говори так. Ты ее не убивал.

– Я прогнал Джен, – сказал я, закрыв глаза. – Ей было бы лучше с тобой. Мы оба это знаем.

– Может быть. – Он вздохнул. – Но я не виню тебя, Джонни.

– Тебя нервируют разговоры о ней. Всегда нервировали.

– По другой причине, – сказал Райан. – Это не то, что ты думаешь.

Я вопросительно посмотрел на него.

– На тебе немало грехов, но выбор Джен – это выбор Джен. Тут нет твоей ответственности, и я никогда не винил тебя. Любовь к Джен – одна из самых правильных вещей в твоей жизни.

Я встретил его взгляд. О черт! Похоже, он говорит серьезно!

– Ты пришел сюда за новой судьбой, – сказал Райан. – Что ж, думаю, у тебя есть шанс. Мы вместе одолеем Ульрика – и ты навсегда останешься человеком, который сделал великое дело. Тебе предстоит совершить нечто очень и очень особенное.

– Что именно?

– Выбраться из-под лавины, Джонни. Спастись.

Глава 30

– Нарисовать человека не так трудно, как ты думаешь, – произнес я, сидя в седле.

– Ну конечно, – хмыкнула Сефауинн, шагая рядом. – Пустячнейший краэфт.

– Это не краэфт, – сказал я.

– Ага. И отражать голой кожей острую сталь тоже не краэфт.

– Это совсем другой некраэфт, – улыбнулся я. – Вот прикинь: если бы ты тебе удалось вернуться в прошлое и пообщаться с пещерным человеком, он бы наверняка решил, что твое умение зажигать огонь – волшебство.

– Несомненно, – кивнула она. – А пещерный человек – это кто?

– Э-э-э…

Я спохватился, что вряд ли удастся ответить, обойдясь без вводной лекции на тему современной археологии и антропологии. И такая беседа с совершенно неосведомленным человеком далась бы мне куда труднее, чем давешний разговор с Ясадом.

Я размышлял об этом, едучи на смирной старой кляче. Лошади нужны были нашему отряду для перевозки имущества, но разбойники настояли, чтобы «аэлвы» взяли по одной, а на третью предъявила права Фокк.

В принципе, нам с Райаном кони не требовались – наниты творили чудеса с выносливостью. С другой стороны, остальные привыкли преодолевать большие расстояния пешком. Угнаться за ними, наверное, мне бы не помогли даже модификации. Поэтому я согласился – ради хорошего темпа продвижения к Маэлпорту.

Мы ехали и шли напрямик через лес, который днем выглядел куда менее мрачно. К счастью, благодаря могучим деревьям эта местность была почти лишена кустов. Я старался не думать о предстоящей схватке с Ульриком, но не получалось. Выдержу ли? Ведь я все тот же слабак, позволявший гангстерам издеваться над собой. Трус, снова и снова клявшийся себе, что в следующий раз он непременно даст отпор.

Черта с два, подумал я и стал рыться в седельных сумках.

Я достал блокнот, полученный от Райана, и карандаш. Ах ты, славный карандашик! По таким вещам скучаешь, когда их нет. Кстати, из чего ты сделан? Из дерева, вижу. А графит? Что такое графит? Я попытался найти информацию и, конечно же, не преуспел – моя система не имела связи с Сетью.

– Смотри. – Я повернул блокнот к Сефауинн. – Рисование зиждется на двух вещах. – Моя вторая рука тоже была занята – компенсировала движение лошади. – Это формы и тени.

Я сделал быстрый набросок светловолосой головы, широкими, жесткими штрихами показав черты лица. Легкое оттенение, еще немного работы над глазами – и готово. Лица у меня всегда хорошо получались. Только не просите рисовать руки.

– Я и раньше видела это искусство, – произнесла явно заинтересовавшаяся Сефауинн. – Но у тебя все выходит точь-в-точь как настоящее. Почему?

– Есть у нас прием под названием перспектива, – ответил я. – Одни вещи всегда расположены дальше, верно? А другие ближе. Это относится и к частям лица. Одни находятся чуть поближе к тебе, другие чуть подальше. Штука в том, чтобы и на рисунке это выглядело так. Он не должен быть плоским. Если я сделаю тени и расположу глаза на кривой линии, как здесь, а еще дам совсем небольшой ракурс… В работе художника – по крайней мере, в моей работе – есть момент, когда набор форм и линий превращается в человеческое лицо. Глаза – очень важная часть, особенно когда в них есть белые точки – отраженный свет. Но и губы недооценивать нельзя. Вот.

– Краэфт! – ахнула Сефауинн.

– Даже если и так, ты можешь этому научиться. – Я протянул ей карандаш и блокнот.

Сефауинн робко взяла. Для начала я предложил потренироваться с карандашом, и она нарисовала несколько простеньких фигур.

– Какой гладкий пергамент, – восхитилась она. – А это перо!.. Чернила никогда не закончатся, да? Но линии отчего-то сухие.

Она видела, как я меняю цвет кожи, как исторгаю из горла громовые раскаты и блокирую оружие пустыми руками. Но рисование оказалось для нее самым удивительным из моих современных «чудес». Она изображала смерчики, по моим подсказкам пыталась набросать лицо и практиковалась в штриховке, косо прижимая карандаш к бумаге.

Вдруг она резко остановилась и заставила меня придержать лошадь. И дрожащей рукой протянула блокнот.

– Забери, – тихо потребовала Сефауинн. – Пока я не наделала глупостей.

– Ты про письмена? – спросил я.

Она кивнула. Конечно же, эта девушка знает руны. Как-никак хранительница сказаний и легенд.

– Воден запретил, – напомнила она.