Вы дозвонились до Сэма

На лбу у него сверкает капелька пота. Я убираю лезущие в глаза волосы.

– Вдруг никому не понравится? – Он снова оглядывается вокруг.

– Конечно понравится. Они ведь тебя наняли! Ты справишься.

– Мы даже не успели как следует звук проверить…

– Ты ведь миллион раз репетировал. Всё будет хорошо.

За занавеску заглядывает кто-то с наушниками и микрофоном и показывает нам два пальца вверх.

– Вперёд, малой.

Я сжимаю руку Сэма.

– Удачи. Я буду ждать здесь.

Сэм выходит на сцену, и я выглядываю из-за занавески.

Сцена соединена с деревянным танцполом, над которым висит огромная люстра. Вокруг стоят накрытые шёлковыми простынями столики, за ними сидят гости. Сэм выходит откуда-то сбоку. Выглядит взволнованным. Он подходит к микрофону и неловко поправляет стойку. Я задерживаю дыхание.

Свет притухает – прожекторы остаются только на сцене. Все затихают и поворачиваются к ней. Играет музыка…

Знакомая мелодия на фортепиано. Что же это… а, Your song Элтона Джона. Слова этой песни Сэм знает наизусть. Он пел её сотни раз. Хорошо, что с неё начинают, для его голоса самое то.

Но когда Сэм открывает рот, его голос дрожит. Рука слишком сильно обхватывает микрофон – словно Сэм пытается не упасть. Пианино за ним не успевает.

Что-то не так. Он не попадает в ритм. Он опаздывает… на удар или пару. И люди это замечают: они переглядываются, шепчутся. Гадают, что случилось. Конечно, Сэм нервничает ещё больше. Голос его дрожит, а потом он начинает заикаться, а после и вовсе проглатывает слова… у меня сдавливает грудь. Не могу на это смотреть. Вот бы как-нибудь спасти его!

Перевести внимание на себя, пока не стало хуже.

Не стой же ты на месте. Сделай что-нибудь, Джули!

Я выскакиваю из-за занавески и несусь к столу в центре, за которым среди своих братьев расположился Спенсер. Хватаю его за руку.

– Йоу, что такое?

– Пошли со мной.

– Воу…

Я стаскиваю Спенсера со стула и веду к пустому танцполу. Все на нас смотрят.

– Эм, что мы делаем?

– Танцуем! Давай же!

– О господи.

Сердце стучит как бешеное. Кладу руку Спенсеру на плечо, встаю в позицию и пытаюсь изобразить вальс. Надеюсь, у меня получается. Хотя на самом деле понятия не имею, как всё это выглядит со стороны. На нас смотрят, и я не поднимаю взгляд на Сэма. Я боюсь, что тогда он занервничает ещё сильнее. Вместо этого я поднимаю руку Спенсера и заставляю его крутануть меня в такт музыке.

Танцевать у нас получается лучше, чем я думала. В какой-то момент Спенсер обхватывает руками мою спину, мы делаем наклон, и люди начинают аплодировать. Не знаю, в чём дело – в пианино, в голосе Сэма, в адреналине или в том, что всё внимание сосредоточено на нас, – но мы вдруг ловим ритм. Спенсер поднимает меня вверх, и мы кружим по залу так, словно заранее это спланировали. Может, мы и в самом деле прирождённые танцоры. Или мне только так кажется, а для постороннего взгляда мы выглядим просто смешно. Но это неважно. Потому что я скашиваю взгляд на Сэма – и вижу его улыбку. Его лицо сияет в свете прожектора: он сходит со сцены, насколько ему позволяет микрофон, указывает на нас и поет с новообретённой уверенностью.

Я поднимаю на него глаза, когда в дело вступают барабаны, затем гитара, и между нами проскальзывает искра. У края танцпола собралась толпа – наконец, некоторые люди начинают танцевать и вытаскивают за собой остальных. Мы с Сэмом снова обмениваемся взглядами.

Это мы сделали.

Его голос и наш со Спенсером танец. Мы зарядили энергией весь зал.

Музыка стихает – песня подходит к концу. Я в последний раз поднимаю руки и кружусь по танцполу, меня обволакивает свет, а потом комната исчезает, и я оказываюсь в объятиях Сэма. Мы падаем в ледяную воду с края пристани.

Мы выныриваем, окружённые целым роем пузырьков, и вдалеке над озером гремят фейерверки. Ночь перед Четвёртым июля. Лето после второго года в старшей школе. Мы с Сэмом договорились сбежать и встретиться здесь.

Если бы мама об этом узнала, она бы меня убила.

Меня пробирает дрожь.

– Поверить не могу, что мы это сделали!

Сэм смеётся и проводит рукой по волосам, убирая их со лба. На коже его блестят капли воды.

– Ты ведь хотела спонтанности!

– Но не такой!

Вдали снова гремят фейерверки и освещают верхушки деревьев у озера. Сэм переворачивается на спину – так и плывёт, являя миру свой голый торс. Я инстинктивно прикрываюсь.

– А что, если нас кто-нибудь увидит?

– Джулс… здесь никого нет. Кроме нас с тобой.

– Я никогда раньше такого не проделывала.

– Не купалась голышом?

– Поверить не могу, что ты меня уговорил!

– Я не думал, что ты в самом деле это сделаешь.

– Сэм!

– Да расслабься… мы ведь не совсем голые!

Ещё фейерверки. Сэм нарезает вокруг меня круги и смеётся.

– Как ты вообще до такого додумался? – вопрошаю я.

– В кино увидел, – отвечает он. – Выглядело довольно романтично. А в моей голове так вообще.

– Ну что за клише…

– Зато будет что вспомнить. И рассказать друзьям, чтобы посмеяться.

– Мы никому об этом не расскажем!

– Ладно… будет наш секрет.