Вы дозвонились до Сэма

– Напомните, как они устроены? – спрашивает Оливер, когда Рейчел подходит к нам с бумажными фонарями.

– Они поднимутся из-за горячего воздуха. – Юки начинает зажигать свечи. – Нам останется только отпустить их.

Наблюдаю за тем, как мой фонарик расцветает теплом и светом. Я словно держу в руках кусочек солнца.

– Какие они огромные, – смеётся Оливер, приподнимая и вновь опуская свой фонарь.

Я смотрю на освещённые лица, на улыбки своих друзей, на траву под ногами, на звёздное бездонное небо и медленно вдыхаю, вбирая в себя хрупкий момент, который нам довелось разделить. Не думала, что так скоро вернусь в эти поля. Особенно с кучей народа.

Поворачиваюсь к Юки.

– Что всё это значит? Есть ведь какое-то важное значение, особенно если выпускаешь фонари в чью-то честь?

– Это помогает двигаться дальше, – объясняет Юки. – Когда мы отпускаем фонари… мы отпускаем и тех, для кого их принесли. Фонари осветят их путь. Помогут им добраться туда, куда им нужно попасть.

– Но почему Сэму нужно куда-то уходить?

Мои друзья обмениваются взглядами, и я понимаю, как странно прозвучал мой вопрос.

– То есть… почему им нужно указывать путь?

– Думаю, им просто нужно услышать, что всё хорошо. Это ведь тяжело не только для нас, но и для них, – произносит Юки. – Им нужно наше благословение.

Она поворачивается и поднимает фонарь.

– Знайте, это ещё и фонари памяти. Так что, если хотите что-то сказать Сэму, можете прошептать это фонарям. И они доставят сообщение.

Юки закрывает глаза, словно собирается медитировать, а потом шепчет что-то в фонарь. Остальные следуют её примеру.

Мы с Микой переглядываемся – вряд ли остальные поймут почему. А потом она закрывает глаза и тоже шепчет что-то.

И я делаю то же самое, хотя Сэм всё ещё со мной. По крайней мере, пока.

Что бы я сказала ему прямо сейчас, если бы могла?

Я притягиваю фонарь поближе и шепчу:

– Не уходи, Сэм. Останься со мной, хоть ненадолго.

Юки отпускает фонарь первой.

– Для Сэма, – проговаривает она, и он поднимается в воздух.

Остальные тоже отпускают свои фонари один за другим, повторяя «Для Сэма».

Я поднимаю фонарь последней.

– Для Сэма, – шепчу я. И тоже отпускаю.

Но мой фонарь не поднимается. Он зависает в воздухе прямо напротив: свет его мигает. Я тихонько подталкиваю его снизу, и он поднимается на пару секунд, а потом снова опускается.

– Что-то мой не хочет улетать, – произношу я, пока остальные с любопытством за ним наблюдают. – Гляньте.

Я улыбаюсь, даже тихонько смеюсь, потому что кажется, будто Сэм меня услышал. Услышал и потому остаётся со мной ещё ненадолго.

Вдруг поднимается ветер и несёт фонарь над полями – так низко, что тот почти задевает траву. Я иду следом, держа руки прямо под ним … не знаю зачем. Фонарь ускоряется – и я тоже. И вот я уже бегу по полям, вытянув руки. Стараюсь за ним угнаться. В меня словно что-то вселилось.

Мне нужно больше времени. Я пока не могу тебя отпустить.

Но фонарь набирает высоту – словно парус под ветром, и я бегу ещё быстрее.

– Джули!

Друзья зовут меня, и я понимаю, что убежала довольно далеко, но не могу остановиться. Кажется, Мика спешит за мной, её голос звучит ближе остальных. Но и она в конце концов отстаёт, а я пытаюсь догнать фонарь. Я бегу по полям, пока голоса не стихают, и всё, что остаётся, – это моё тяжелое дыхание и стук сердца в ушах.

Новый порыв ветра поднимает фонарь выше и уносит его к горам. Он продолжает лететь, как бы быстро я ни бежала. Наконец, я устаю. Дышу рвано и бежать больше не могу. Останавливаюсь и смотрю, как фонарь исчезает в небе вместе с остальными, – и наступает миг, когда я не могу отличить его от миллиона звёзд.

Фонарь исчез. Я его потеряла. Но я не могу потерять и тебя тоже. Только не снова.

Глава четырнадцатая

Раньше

Закрываю глаза, и всё накрывает тьмой. Но я вижу его. Сэма.

Он просто стоит там. Со своими тёмными кудряшками, падающими на лоб.

На нём белая рубашка, застёгнутая на все пуговицы, и галстук-бабочка.

Он стоит у двери кухни отеля, из которой то и дело появляются официанты с серебряными тарелками. Сэм делает глубокие вдохи и поправляет воротник в попытках успокоиться. И вдруг там появляюсь я, беру его за руку и говорю:

– Всё будет хорошо, Сэм. Дыши.

– Давай уйдём, – просит он.

– Не мели чепухи. Тебе скоро выходить.

– Но я не знаю, смогу ли.

– Конечно сможешь. Чего ты так нервничаешь?

Столовые приборы гремят о подносы. Мы стоим за занавеской, которая отделяет кухню от залы с гостями. Сэм выступает на свадьбе кузена его друга Спенсера. Сейчас весна нашего первого года в старшей школе. Сэму выдали список песен, которые он должен исполнить, и он репетировал несколько недель. Это его первое большое выступление, и я не позволю ему сбежать.

– Я ведь никого там не знаю.

– Ты знаешь Спенсера. И меня. Я ведь тоже здесь.

Сэм снова поправляет воротник, и я немного ослабляю узел на его галстуке. Не хватало ещё, чтобы он задохнулся.