Вы дозвонились до Сэма

Интересно, это сарказм или всё-таки нет?

Ищу в толпе Тристана. Вокруг слишком много людей, и я тоже поднимаюсь с места, чтобы лучше видеть. Выбираюсь в пролёт между рядами… и врезаюсь в того, кого совсем не ожидала здесь увидеть.

– Мистер Ли? Вы пришли.

– И ты тоже…

На нём его неизменный коричневый замшевый пиджак – правда, фиолетового цветка в переднем кармане никогда раньше не было. Кажется, точно такие же украшают палатку.

В руке у мистера Ли бокал вина.

– Не знала, что вы собирались прийти, – шепчу я.

– Я всегда готов поддержать своих сотрудников. – Он кивает и приподнимает бокал. – Мы ведь семья.

Я улыбаюсь.

– Это так. Мы почти как семья.

– Тристан будет рад тебя увидеть. Ты с ним уже говорила?

– Вот, пытаюсь его найти.

– А, он тут носится вихрем, пытается за всем уследить. – Мистер Ли тоже оглядывается по сторонам. – Может, он в соседней палатке, наблюдает за всем.

– Тогда пойду проверю, так ли это. А на афтерпати вы тоже придёте?

Мистер Ли прищуривается.

– Афтерпати? Об этом Тристан не упоминал.

Я сжимаю губы.

Может, мне не стоит об этом трепаться?

– Кажется, это для режиссёров и приглашённых гостей.

– Вот как. И там наверняка будет еда?

– Думаю, да.

Мистер Ли принюхивается.

– Пахнет уткой… – бормочет он почти про себя. – Надо заглянуть на эту… афтерпати.

– Оу… туда вроде бы нужен отдельный билет.

Мистер Ли одаривает меня озорной улыбкой и шепчет:

– Увидимся там.

Я продолжаю искать Тристана, но краем глаза замечаю, как мистер Ли наливает себе ещё бокал.

А потом Тристан сам меня находит.

Я удивлённо выдыхаю:

– Тристан… как тебе идёт!

Он выпрямляется, чтобы я смогла получше рассмотреть его тёмно-синий костюм с атласными отворотами и белую шёлковую рубашку с расстёгнутыми верхними пуговицами. Волосы у него уложены – никогда его с такой причёской не видела. В воздухе витает запах одеколона.

– Выглядишь потрясающе!

– Ой, ну хватит. – Он краснеет и становится такого же цвета, как роза в его правой руке. – Мама заставила надеть.

– У неё отличный вкус. Так ей и передай.

Тристан улыбается.

– Так как тебе фильм?

– Оу… я всё ещё перевариваю. Ты ведь сказал, это документалка?

– Так и есть.

– Но там ведь никто не говорил. Только музыка играла.

– Да, это экспериментальная документалистика, – объясняет он.

– Понятно. В таком случае мне очень понравилось.

– Я рад! Но вообще это такой фильм, который нужно посмотреть не раз, чтобы понять до конца, – продолжает Тристан. – Экспериментальное кино, всё такое.

Он смотрит на часы.

– Оу… нам пора.

– На афтерпати?

– Нет. Я хочу показать тебе ещё один фильм. – Тристан берёт меня за руку и ведёт к одной из палаток. – Тебе понравится.

– Это «Космические ниндзя»?

– Было бы здорово, но нет.

– А роза для чего?

– Оу… она для тебя. – Он снова краснеет. – Это тоже мамина идея. Можешь не брать, если не хочешь.

Я улыбаюсь и забираю у него цветок.

Швейцар узнает Тристана и проводит нас в начало очереди: для нас зарезервированы места. Чувствую себя очень важной. Тристан так ничего и не сказал мне про фильм. Я не была готова к тому, что актёры говорят на иностранном… я сразу вспоминаю, как у меня всё плохо с французским.

История начинается с грузовика доставки, который едет в булочную: он наезжает на кочку, и на дорогу выпадает багет. Водитель этого не замечает. Весь фильм – приключения потерянного багета на улицах Парижа. Пока остальные багеты лежат на деревянных полках и в чьих-то тёплых домах, одинокий багет переезжают, поднимают, роняют… Его клюют птицы, его пинают, заворачивают в шарф, привязывают к лаймово-зелёной веспе и таскают по городу… Пока каким-то чудом он не оказывается на ступенях булочной. Но прямо перед тем, как на крыльцо выходит пекарь, начинается дождь, и от багета остаются только мокрые крошки, которые уплывают вниз по улице и в канализацию.

Экран темнеет, и Тристан передает мне платок – утереть слёзы.

– Поверить не могу, что я рыдаю!

Как бы это глупо ни звучало, я вижу себя в том багете, который только хотел вернуться домой в целости и сохранности. Я поэтому так вцепилась в Сэма? Я хочу, чтобы всё стало, как прежде.

Я оглядываюсь: плачу не я одна. Поворачиваюсь к Тристану и шепчу:

– Почему ты решил показать мне именно этот фильм?

– Прочёл о нём в Сети и подумал о тебе. Понравилось?

– Ну да, конечно. Но он такой… печальный.

– Именно. Я знал, что ты расстроишься. Ты ведь этого от фильмов и хочешь.

– Когда это я такое говорила?

– В первую неделю нашего знакомства. Я спросил, какие ты любишь фильмы, и ты ответила – те, которые заставляют плакать. Ты ещё сказала, что хотела бы заплакать из-за того, из-за чего никогда не плакала. Не помнишь?

Вообще, похоже на меня.