Вы не хотите летать

– Читать умеют все, чтение и изучение наук здесь ни при чем, я говорю о другом. В технике есть понятия оперативной и долговременной памяти – это лучше всего похоже на нашу двоичную систему. Единицы, у которых упор сделан на долговременную, анализируют факты на основании большей и, немного, интуитивной информации; их решения, как уверяет статистика, глубже и весомее. Мы, нули, воспринимаем данные непосредственно и сразу оперируем ими в нужных целях. В учебе и работе это позволяет выдать результат почти сразу. У единиц все сложнее, они накладывают поступившие знания на созданную в долговременной памяти систему, ищут несоответствия или, наоборот, совпадения, то есть делают все то, что за человека могли бы выполнить алгоритмы потока. Проще говоря, нули живут в информационной сети и зависят от нее; и сейчас, вне потока, мы чувствуем себя рыбами, выброшенными на берег. Единицы воспринимают поток не больше, чем еще один инструмент в ряду многих. Посмотрите на Соню – она нисколько не мучается от того, что выключена из жизни.

– Потому что она из нее не выключена, – сказала Анисья. – А я не могу дождаться момента, когда чип снова заработает, и мир обретет прежние краски.

Ингвар задумчиво кусал губы, Сабрина и Савелий тоже молчали.

– Как вы живете под водой? – наконец, спросил Ингвар.

Соня уже видела, теперь и услышала:

– У нас построены огромные станции, – рассказал Матвей, – целые города под куполами с искусственным климатом. А сейчас на глубинах, где позволяет давление, посажены придуманные Сониным папой дома. Скоро в них переберутся очень многие, и жизнь под водой получит новый толчок, люди обретут новую степень свободы в среде, из которой вышли в далеком прошлом. И при этом останутся людьми, – Матвей обвел себя руками с головы до ног, как бы показывая образец, – без всякой модификации. А когда на Марсе создадут водохранилища, такие дома можно будет выращивать и заселять до решения проблем с атмосферой. Сейчас мне хотелось бы послушать про Марс.

Он умолк, и заговорила Анисья:

– Меня зовут Анисья Буданга-Боброва, я из первого поколения коренных марсиан. Живу в Долмаре, как мы называем Долины Маринера, это самый большой город, хотя столицей почему-то сделали Впадину Эллада. В Элладе, конечно, комфортнее, там даже естественная глубина больше восьми километров, а из жилых ярусов скоростные лифты поднимают по нескольку минут.

– Зачем жить так глубоко? – удивилась Сабрина.

– Города должны быть на глубине, иначе не получить «атмосферный стакан», и человек не сможет дышать. Из-за низкого давления везде, кроме городов, рабочих станций и поселков исследователей, приходится ходить в пневмокостюмах. Долмар уступает Элладе по глубине, но обширнее в несколько раз, а наша стартовая площадка может обслуживать до пяти кораблей сразу!

Ингвар поинтересовался:

– Сколько времени лететь с Земли до Марса и наоборот?

– Рейсовые ходят семьдесят земных суток по параболе или двести шестьдесят по полуэллипсу. Сейчас строятся более скоростные корабли.

– А сколько ты добиралась с андриками на Луну? – спросила Сабрина.

– Несколько минут. Как из города на поверхность.

– Как и я с Земли. – Соня не могла представить, какими технологиями владеют те, кто создал андриков. Чтобы человек достиг такого могущества, нужны еще века и века. Из какого же времени прислали андриков?

– Мои родители работают в порту, занимаются снабжением орбитальной группировки из станций-фабрик, лабораторий и перевалочного порта – для запуска экспедиций к астероидам и Юпитеру. Еще они обслуживают челноки на Ужастики, где добывают редкие металлы.

– Куда? – не понял Ингвар, а Сабрина просто открыла рот, так ничего и не спросив.

– Внутренний спутник Марса, Фобос, и внешний, Деймос, в переводе означают страх и ужас. Ведь Марс – бог войны, не радость же с добротой записать ему в спутники?

Ингвар, до этой минуты напыщенно-важный и высокомерный, посмотрел на нее с разглядывающим прищуром, будто оценивал или примеривался к чему-то.

– У меня вопрос.

– Слушаю.

– Ты везде такая черная?

Матвея подбросило, но Анисья утянула его обратно и заставила успокоиться:

– Человек раньше не видел негроидов, и ему нужно объяснить, что люди бывают разные. Думаю, когда моя мама встретила папу, она могла задать ему тот же вопрос, потому что видела негров только в потоке, а папа был на Марсе первым чернокожим колонистом. – Анисья подняла раскрытые ладони: – Вот, здесь я светлая. И здесь. – Она подняла ногу и помахала в воздухе босой ступней.

– Прикольно. – Ингвар почесал нос. – Когда вернусь, закажу себе чернокожего андрика.

Андрика? «Закажу»?! Соня не успела ничего спросить, Анисья уже продолжала:

– Я учусь на формера…

– Может, фермера? – Сабрине показалось, что рассказчица оговорилась.

Судя по лицам, не только она не знала про такую профессию.