Вы не хотите летать

«Действительно личное, или боится сболтнуть лишнее?» – подумала Соня.

– Следующий. – Ингвар посмотрел на Савелия.

Тот нерешительно привстал, но остальные рассказывали сидя и даже лежа, и он вновь опустился на траву.

– Меня зовут Савелий, – как и Сабрина в своем рассказе, он ограничился именем, – мой мир отличается от ваших. Я видел кипящие реки, которые плевались варившимися заживо людьми, в том числе непохожими на людей, видел земли, которые превращали технику в пыль, а людей в пепел, дышал воздухом, похожим на желе, и жил в местах, откуда сбежали даже тараканы. Учиться мне не довелось, моя работа – добывать оружие, металл и сохранившуюся технику для властвующей группировки. То, что у соседей можно произвести на заводах, у нас можно лишь найти, и продать можно лишь то, что нашел. Родителей я не знал, а если они однажды отыщутся, им несдобровать, я припомню все.

– За что же, если ты их не знал? – не поняла Соня.

– Они продали меня, этого достаточно.

Ингвар пожал плечами:

– Продать ребенка, когда нет денег – это нормально.

– У меня все. – Савелий опустил голову.

Соня видела, что рассказать он мог гораздо больше, но касаться каких-то тем ему было тяжело, а другие он боялся затрагивать, чтобы не выдать некой информации противнику – за этим пристально следил толстяк.

Эстафета историй дошла до Ингвара. Он покрутил в руках дубинку.

– А что рассказывать? Меня зовут Ингвар, но это вы знаете. Моя семья владеет Валдаем, поэтому мы контролируем водные ресурсы половины Европы: у нас берут начало Днепр, Волга, Мста, Сясь, Молога, Тверца, Западная Двина и многие другие, всех не упомнишь. Территории, расположенные вдоль берегов, платят нам отступную ренту.

– В чем именно вы контролируете? – уточнил Матвей. – То есть, за что вам платят?

– За экологию.

– А я слышал, что на темной Земле реки загажены и напоминают канализационные стоки, – не поверил Матвей, – и что воду пьют только после многократной очистки, и она все равно грязная и воняет.

– Правильно, – сказал Ингвар, – а наша семья может свалить туда отходы с атомных станций. Тогда никакие фильтры не помогут. За это нам и платят – за право пить незараженную воду. Это прибыльный бизнес, и у нас, понятное дело, много недоброжелателей. Семье приходится постоянно курсировать между Себежским, Рдейским и Полистовским особняками, где между бункерами проложены тоннели и внешние железные дороги, и по ним постоянно ходят отвлекающие внимание поезда – чтобы конкуренты не нанесли внезапный точечный удар. За хорошую жизнь приходится платить безопасностью. – Ингвар вздохнул. – Это лишь кажется, что у богатых нет забот. На самом деле, если сравнивать, то забот нет у бедных. У бедных проблема одна: нет денег, на этом их беды кончаются. У богатых здесь все только начинается, и чем больше богатство, тем больше проблем, о которых бедные даже не догадываются. – Заметив, что сочувствия никто не проявил, Ингвар резко закончил: – Объявленные на отдых двадцать минут прошли. Предлагаю разойтись до утра. Но если кто-то хочет еще поработать, – он поглядел на Матвея, – это будет похвально, и вся команда скажет ему спасибо.

– Расходимся до утра, – подытожила Соня, – завтра нам понадобится много сил.

Показывая пример, она ушла первой. Или хотела вырвать первенство у Ингвара, стремившегося верховодить во всем? И это тоже.

В комнате Соня первым делом помылась в гиенике. Функции сушки и укладки не работали, и волосы просто лежали на плечах, высыхая естественным образом. Одеться в пижаму не удалось: за день она высохла, но купание в морской воде не прошло даром – по ткани расползлись жуткие соляные разводы. Пришлось стирать. Заодно Соня постирала и купальник, потный и грязный после трудового дня.

Входная дверь приотворилась.

– Я тебя не приглашала! – взвизгнула Соня, крепче кутаясь в полотенце. – Почему ты вошел?!

Ингвар захлопнул за собой дверь и иронично сощурился:

– Потому что открыто. А почему не закрываешься?

– Зачем?

– Вот я и воспользовался тем, что у вас это не принято.

Он был в пижаме – как Соня, когда ходила к Савелию. Ингвар то ли намеренно выбрал удобство в ущерб вежливости, то ли не хотел утруждать себя переодеванием. Или просто не думал о таких мелочах, как вид, который производит. Впрочем, нет. Ингвар всегда думал, прежде чем что-то сказать или сделать, и на светлой Земле его однозначно определили бы как единицу.

– У вас вообще не разделяют по двоичной системе? – Соня вышла из гиеника.

– Как угодно, только не по вашей двоичной. – Разглядывавший комнату Ингвар бесцеремонно плюхнулся на кровать. – Кто же в своем уме согласится быть нулем?

– Это не обидно, – вступилась Соня за нулей, – это просто классификация.

– Быть нулем – не обидно?! Тогда без обид. Ты – полный ноль как девчонка, и даже Сабринка тебе сто очков вперед даст, хотя у нее ни кожи ни рожи.

– И в чем же она лучше?

– Нулям не понять.