Выбирая свою историю. Развилки на пути России: от Рюриковичей до олигархов

Ответом было «тихое» сопротивление: мужики запутывали учет, дезертировали, убивали лошадей, прятали хлеб. В других случаях – особенно там, где новая власть не выплачивала деньги или применяла репрессии (аресты, распродажу имущества, избиения, купание в ледяной проруби), – деревня восставала. Именно крестьянское недовольство позволило относительно легко скинуть советскую власть в Сибири и Поволжье. По данным НКВД, только летом 1918 г. в 22 центральных губерниях произошло 73 восстания и 130 антисоветских выступлений; всего же в этом году было зарегистрировано более 400 крестьянских восстаний. Количество мелких конфликтов едва ли можно учесть. Только в одной Нижегородской губернии исследователи насчитали в том же году 128 антисоветских выступлений. Даже в Московской губернии восстал весь Верейский уезд. В августе г. Ливны был окружен 10 тыс. крестьян, разобравшими железнодорожные пути. Гарнизон и отряд ЧК были разбиты, город разграблен, советские и партийные работники растерзаны.

В сентябре 1918 г. в Ручьевской волости Псковской губернии регистрация мужчин сначала шла спокойно, но вдруг «28-го числа толпа крестьян деревни Воробьево, смущаемая несколькими горланами, среди которых выделялись Козырь, Федор Иванов и др., стала волноваться, раздавались речи и крики о том, что теперь пишут, а потом будут «брать», «накинули петлю, остается только натянуть» и т. п.; толпа ворвалась в помещение комиссариата, стала требовать объяснения, для чего идет регистрация, и предъявления списков, увидела бланки для регистрации лошадей и порешила: «будут отбирать скот», и наконец, потребовала военного комиссара, арестовала его, делопроизводителя и сторожа комиссариата. На следующий день состоялся «суд» над комиссаром. Разъяренная толпа требовала расстрела, виселицы или «по уши в землю закопать»; нескольким сознательным товарищам с трудом удалось уговорить и спасти жизнь арестованных. Когда стало известно, что движется карательный отряд, движение приобретает еще более безличный характер: люди из соседних деревень, из другой волости бежали и выгоняли всех – идти бить красноармейцев, а если кто не пойдет, то на обратном пути грозили убить, и крестьяне бросали свои полевые работы и шли, часто без оружия, навстречу отряду, многие, дойдя до ближайшего леса, прятались там, по суткам и более, чтоб только их не застали дома «на обратном пути». После отступления отряда крестьяне, по-видимому, не знают, что делать с оставшимся им орудием, ставят его в укромное место, снимают панораму и прицел, но для чего-то закладывают снаряд и следующему более сильному отряду уже не сопротивляются, и покорно отдают оружие», – так выглядело типичное «антисоветское выступление» в официальном документе той поры.

(Яров C. B. Крестьянин как политик: Крестьянство Северо-Запада России в 1918–1919 гг.: политическое мышление и массовый протест. СПб., 1999. С. 132–133)