Выбор чести

Мы, когда получалось, немцев доставали прямо с позиций, но такое бывало крайне редко – слишком большое расстояние. Подползали к их траншеям, выбивали наблюдателей, пулеметчиков, офицеров. В основном пулеметчиков. Придумали даже такую схему: к спусковому крючку одной винтовки прикрепляли веревочку, ствол закрепим. За веревку потянули, выстрел бах! В ответ начинает строчить пулемет. А по вспышкам вдвоем, втроем разом ударим – и прятаться. Бывало, что доставали немца, кайзеровские МГ без щитков были. Но и потери несли, конечно: немцы не дураки, ловили нас, и стрелки среди них были хорошие. Ничего, мы учились быстро: и место выбрать, и запасное место, и цель подождать, и отползти незаметно, и прождать целый день не шевелясь… Война – лучший учитель.

Правда, у «гансов» скоро появились винтовки с линзовыми прицелами, и они на нас целую охоту открыли. «Мосинок» с такими приспособлениями не было, так что с ничейной земли немчура нас потеснила. А затем и «охотиться» начала, и очень успешно. Но мы «гансов» от таких вещей отучили быстро, голь на выдумку хитра! Сделали пару чучел, аккуратно их так высовывали – немец бах! Чучело вниз, а позицию стрелка засекаем. Так определили их основные «лежки».

Немного времени спустя устроили засаду: три лучших стрелка на ничейной земле хорошо так спрятались и подловили немца на чучелках. По вспышке выстрела накрыли одного, а второго стрелка взяли наши охотники – в сумерках, когда тот попытался отползти. Одним из стрелков, к слову, был я, за что и получил Георгия четвертой степени.

– Нехило! А дальше?

– А дальше меня ранили. Лежал в госпитале, откуда был направлен в формирующуюся отдельную Черноморскую морскую дивизию.

– Это в ту самую, которую комплектовали только из георгиевских кавалеров?

– Так точно! Особая дивизия, которая создавалась для захвата древней греческой столицы – Царьграда.

Тогда мы зажили, конечно… Дивизия формировалась под контролем лично Верховного главнокомандующего, то есть самого императора. И это не пустые слова: как оружием, так и провиантом нас снабжали не хуже гвардейских частей. И готовили серьезно. У офицеров имелись подробные карты Царьграда и укреплений, защищающих город, так что мы примерно знали, где и в каких условиях будем наступать. Учения всех ступеней, стрельбы, бомбометания, даже пробные десанты проводились постоянно, но ведь и какова миссия – добить османов, выиграть войну! Офицеры нам объясняли, что, захватив Царьград, мы перережем важнейшую железную дорогу, по которой из глубинной Турции шли поставки продовольствия в Германию. А ведь без провизии много не навоюешь.

Я думаю, так бы оно и было. Еще бы чуть-чуть, и провел бы Колчак успешный десант, и подняли бы мы Святой Крест над собором Святой Софии… Но, видимо, не было на то Божьей воли. Февральская революция тут же расслоила армию преступными приказами, недопустимыми в военное время. Солдат обсуждает и имеет право не выполнить приказ офицера. Это каково? Разброд в умах и сердцах людей до хорошего не довел…

– А в гражданскую?

– Я, можно сказать, в гражданскую не воевал. Здесь был, с ляхами с начала и до конца дрался. Мобилизовали большевики, но так поляков здесь никто особо-то и не любил, еще с давних времен, так что дрался я на совесть. И многие также, что паны оценили по достоинству. Не знаю, где как, но при мне панове упражнялись в точности стрельбы по пленным. Звери, и русских сильно не любят.

Но правду за правду, так сказать. Про меня ты теперь знаешь все. Я же про тебя практически ничего. Не обижайся, Никита, но не похож ты на энкавэдэшника. И крест нательный, и ведешь себя как-то… отлично, не по-нашему.

Запираться я не стал и вкратце осветил основные этапы моей судьбы. И про спасение мамы отцом, породившее их взаимное чувство, и ответное спасение папы матушкой. И про то, что отец воевал в Белой армии и остался прикрывать в Крыму нашу эвакуацию.

Про детство, проведенное в Марселе, становление меня боксером и бойцом шоссона, конфликт с бандитами и Раулем. Про встречу с дроздовцами, уничтожение банды и первое в моей жизни убийство.

Про Испанию, боевое крещение на Пингаррон, где погиб наш отряд, а я впервые встретил «красных» соотечественников. Про войну с басками, про их мужество и встречу с Дунишей. Про уничтоженную Гернику и мое бегство из Испании.

Как же давно это было… Затем был краткий рассказ о жизни во Франции и учебе в артиллерийской школе. Рассказал о недолгом, но насыщенном моем пребывании на фронте, после которого был плен, «предложение, от которого нельзя отказаться», и подготовку в учебном батальоне «Бранденбург-800».

Поведал я и о событиях совсем недавних, в том числе о диверсионных операциях, в которых принял самое деятельное участие. О том, как в деревне я понял, что выбрал не тот путь, и как попытался все изменить. Про последний бой, в котором принес себя в жертву сознательно, чтобы искупить совершенное зло.

Виктор сидел просто ошарашенный всем услышанным. Заговорил не сразу:

– Вот это да. Не ожидал, не ожидал… Людей с такой историей, я думал, просто не бывает. Если только в книгах.