Выбор. Долгие каникулы в Одессе

А потом мы идём домой. Ну, как идём? Быстро идём, очень быстро идём… бежим, в общем! Меня подгоняет чувство опасности, а вдруг «наши» уркаганы очухались и своим дружкам нас уже заложили. Или где-нибудь в окрестностях пляжа бродит ещё одна подобная банда? Это тормозу на пляже я мог втирать про Мишу-Лапу с Молдаванки, а на самом-то деле я здесь никто и звать меня никак. И с этим тоже теперь что-то надо делать! Уже у самой подворотни я останавливаю свою компанию и строго-настрого наказываю никому и ничего не рассказывать.

— А то фиг нам, а не походы на пляж. Понятно?

Три китайских болванчика дружно и часто-часто кивают головами. Что-то они у меня к вечеру какие-то молчаливые стали. На пляж летели, так трещали без умолку, а на обратном пути ни словечка, ни писка. А всё дело в животворном морском воздухе, благодатно влияющем на неокрепшие детские организмы!

— Сонечка, дай мою простынку, сверху накину чтоб порванную рубашку прикрыть, а продукты к себе забери не по карманам же мне их распихивать!

Накрываю плечи простынкой, быстро пересекаю пустынный двор и поднимаюсь в квартиру. На моё счастье мама в комнате что-то шьёт на машинке и в ванную удаётся проскользнуть незамеченным. Скидываю рубашку, запихиваю её в самый низ корзинки с грязным бельём и тщательно моюсь с мылом под холодным душем. Болезненно сморщившись печально рассматриваю сбитые в кровь костяшки кулаков и с некоторым недоумением, чуть видимую в зеркале бледно-розовую полосу на горле. Нифигасе! Это ещё что за дела? На шее такая отметина у меня могла бы остаться, когда порвал ворот рубашки, но на горле-то откуда? Так и не определив причины её непонятного появления устало бреду в свою спальню.

— Миша! А ты чего так рано спать ложишься? Ты не заболел? Может тебе горячего молока согреть?

— Нет мамочка, не заболел, просто устал. Наверное, перекупался с непривычки.

Нарочито громко зеваю, ложусь на кровать и неожиданно для себя быстро засыпаю.

Глава 6. Последствия прописки

В тот миг, когда люди решаются всерьёз решить какую-нибудь проблему,

Оказывается, что они готовы к этому гораздо лучше, нежели полагали.

Пауло Коэльо

Вчера я лёг в девять часов вечера, всю ночь продрых как убитый оттого и проснулся сегодня с рассветом. Спать больше не хочется, к тому же болезненный дискомфорт во всём теле от вчерашних «физических упражнений» мало способствует здоровому сну. Поэтому повесив на шею полотенце отправляюсь к морю. Лёгкая пробежка с голым торсом по пустынным с утра улицам, недолгое купание, разминка и бой с тенью на свежем морском воздухе меня разогрели и взбодрили.

Окунувшись в море ещё разок, поныряв и смыв пот неспешно направляюсь домой, обдумывая происшедшее накануне. Мне не даёт покоя мысль о неправильности происходящего. Как это тело могло музицировать, а затем боксировать, да ещё и провести борцовский приём если раньше ничем подобным не занималось? В этом я был абсолютно уверен.

Внимательно рассматривая свои пальцы, кисти и предплечья рук убедился, что они совсем не похожи на тренированные руки музыканта или боксёра. В прошлой жизни я увлекался и тем и другим, профессионалом не стал, но тренированные пальцы и кисти пианиста, или тренированные руки боксёра от обычных нетренированных рук я отличу. Да и сегодняшняя утренняя ломота во всём теле наглядно показывает, что вчера мне пришлось действовать на самом пределе своих возможностей, а вполне вероятно и выходить за эти пределы.

Вывод напрашивается один. Пока не задумываюсь над тем, что и как надо делать правильно, мой мозг полностью контролирует тело и заставляет его выполнять движения по ранее наработанному шаблону автоматически. Даже на пределе его возможностей, потому что «знает», что я так уже делал. Но вот стоит мне только задуматься, что и как надо сделать «правильно», как мозг тут же перестаёт контролировать тело. И уже оно начинает устанавливать барьеры и ограничения не дающие выходить за рамки предыдущих своих способностей. Хм… А это открывает для меня интересные перспективы! И я довольный вхожу в свой двор.

М-дя… А что-то с утра у нас тут довольно-таки живенько. Четыре пацана в возрасте тринадцати-пятнадцати лет размахивая руками что-то оживлённо обсуждают и вокруг них нарезают круги Арик с Додиком. Три девушки возрастом чуть постарше пацанов стоят отдельно и хихикая щебечут о чём-то своём, о девичьем. Смущённо улыбаясь и слегка краснея к ним, внимательно прислушивается Сонечка. Ещё три молодые женщины стоят с пустыми корзинками в руках, видимо собрались на базар за покупками и кого-то поджидают.