Выбор Евы

На следующий день Период Бурь закончился и пришли звери. Они исхудали и были не менее голодны, чем люди. Много тогда погибло людей и зверей. Мужа Давины в тот день они угнали к себе. Она стала свободна и категорически отказалась оставаться в чужом доме. Начались скандалы. Литейщики заставляли остаться, под предлогом, что она носит в чреве внука, при этом их ни капли не смущало, что ещё совсем недавно они собирались съесть и мать и будущее дитя. Родная семья её приняла, но в споры старалась не вступать. Никто из, тогда ещё многочисленных, оружейников не рискнул пойти против сложившейся традиции. А по ней Давина должна была остаться в доме мужа.

Саму Давину никто особо не спрашивал. Бабы под навесом быстро сошлись во мнении, что она умалишённая, раз решила нарушить правила предков. Вскоре так думало и всё поселение. Даже некоторые родные начали считать её ненормальной.

Из о?тчего дома не выгоняли, но иногда намекали, что выступать против системы, значит выступать против людей. А против людей выступать нельзя. Рассказ дочери о том, что её хотели съесть, а в следующий Период Бурь обязательно съедят, никто всерьёз не воспринял. Всем было прекрасно известно, что если это и происходит, то поедают стариков или слишком захворавших больных. Литейщики тоже отнекивались. Они с невинными глазами, при Давине, утверждали, что съесть беременную невестку у них даже в мыслях не было!

Обратились к судьям. Дидли (в то время он, молодой парень, путём страшных ухищрений, только-только стал главою семьи) вынес решение, что девушке полагалось вернуться в новый дом. Что она часть новой семьи, а в чреве носит продолжение рода литейщиков.

Когда глава дома литейщиков, который собственно и предложил съесть невестку, пришёл забрать её, Давина приставила к животу нож. Отговоры и увещевания, как родителей, так и новой семьи не подействовали. Она наотрез отказалась переступать порог дома, где её намеревались сожрать.

Вызвали Дидли. Главный судья долго и без свидетелей беседовал с девушкой. Бесполезно. Тогда он вынес беспрецедентное решение: предоставить ей свободу выбора. Из-под навеса поползли слухи, что Давина ведьма. Якобы охмурила непутёвого сына литейщиков специально, чтоб попасть в дом и выведать секреты мастерства. Когда всё вызнала, то позвала зверей, чтоб его забрали. Именно этим начали обосновывать то, что она долго оставалась небеременной, мол, сделала так, что у сына литейщиков пропало желание женщин. Конечно, решение Дидли также относили к силе колдовства. Когда Давина родила здорового малыша, всё поселение окончательно уверилось в её причастности к потустороннему. Люди попросту не могли понять, как стройная девушка умудрилась выносить и родить ребёнка. Повитуха подлила масла в огонь, рассказав, что роды прошли на удивление легко. Ребёнок, выбравшись из утробы, встал на ножки и попросил водицы напиться. Однако рос отец Эвы обычным мальчиком, потому слова повитухи вскоре забылись.

Литейщики не успокоились. Они всеми правдами и неправдами пытались забрать внука в свой дом. Несколько раз даже заманивали и укладывали спать. А когда приходила разгневанная мать, утверждали, что ребёнка у них нет.

Притязания закончились тем, что Давина подожгла их дом. За любое неаккуратное обращение с огнём Совет всегда приговаривали людей к изгнанию. В тот раз вновь не обошлось без вмешательства колдовства, как утверждали бабы под навесом.

Дом литейщиков обуглился лишь с одной стороны. Потом огонь успели потушить. Дидли внимательно выслушал причины, побудившие Давину на этот поступок, и уговорил Совет назначить ей двадцать ударов палкой по пяткам.

Возмущению литейщиков не было предела. На семейном совете они решили перейти к более активным действиям.

Отец Эвы рос сильным и крепким мальчиком. Умственными способностями намного опережал сверстников. Первым пытливый ум заметил Дидли. На занятиях молодой Силиан схватывал всё с первого раза. За один Сезон успевал впитывать столько знаний, сколько многим не удавалось за весь период обучения.

Про Давину, тем временем, слухи ползли всё страшнее и страшнее. Поговаривали, что видели, как она ночью ходит в один из небоскрёбов. Некоторые бабы под навесом и вовсе договорились до несусветного. К северу от города, в заливе, зажатый льдами стоял огромный белый корабль. В отличие от того, на котором приплыли первые поселенцы, судно в заливе не уходило под воду, а его иллюминаторы исправно, из ночи в ночь, светились жёлтым. И бабы под навесом, в итоге договорились до того, что Давина родилась на этом корабле.

Жители поселения старались не разговаривать с девушкой. Испытывали суеверный страх перед кораблём. Каждый понимал, что жёлтый свет, испускаемый по ночам, дело рук человека. Но любые попытки забраться на корабль заканчивались смертью. Стоило человеку появиться на палубе, как раздавались выстрелы, и он падал замертво. Пытались докричаться, убеждали, что не хотят зла. Тщетно. С вмёрзшего в лёд большого белого судна не отвечали.