Выбор (ЛП)

— Это звучит так невероятно… по-мужски.

— Я рад, что ты заметила, — съязвил он. — Ладно, любимое мороженое?

— А какое у тебя? — возразила она. — Сначала я над тобой посмеюсь.

Это заставило его рассмеяться.

— Возможно, Рейн в последнее время испортила меня своей любовью к карамельному карибу.

— Я не могу винить тебя за это, хотя предпочитаю c мятной крошкой. Когда я была ребенком, там было одно местечко, где его делали из кусочков андского мятного крема и… ох. Это был, — она хихикнула, — оргазм в рожке.

— Неужели? И ты знаешь, каково это?

Она закрыла глаза, чувствуя, как ее охватывает стыд:

— Фигура речи.

— Значит, я должен быть лучше, чем рожок мороженого?

Он имел в виду, доводил ли он ее когда-нибудь до оргазма?

— Что?

Бек прочистил горло:

— Любимое время года?

— Хм… когда я жила в Висконсине, это было лето, конечно же. Но ЛА — это лето круглый год, так что… Что насчёт тебя?

— Осень.

— Тебе нравятся хрустящие листья и осенний ветерок?

Он ухмыльнулся: — И футбол тоже. Это гораздо важнее.

— Конечно. Определённо, мужчина.

— Тебе нужно, чтобы я доказал это?

— Ты действительно должен перестать дразнить меня…

— Кто сказал, что я дразню? — Он послал ей распутную улыбку.

Она закатила глаза:

— Любимая группа?

— Я — гранжист старой школы. Дайте мне "Nirvana", "Pearl Jam", "Stone Temple Pilots"… и все такое. Но я слушаю любую музыку. Кто тебе нравится?

— Maroon 5. Adam Levine.

— Поющий как девчонка?

Она шлепнула его по руке через стол.

— Невероятно талантлив и сексуален.

Бек усмехнулся:

— Ты так думаешь?

— У него потрясающие тату.

Бек оттянул рукав рубашки через локоть, чтобы показать что-то этническое вокруг своего выступающего бицепса.

— Как это?

— У тебя… — Хевенли уставилась на него, пытаясь связать свои слова воедино. Даже за тысячу лет она и представить себе не могла, что у доброго доктора могут быть татуировки.

— Я удивлена.

— Многое во мне может тебя удивить, — его ухмылка почти обожгла ее. Хитрая, полная знаний, слегка развратная.

— Например?

— Я достаточно шокировал тебя для одного дня, — он наклонился ближе над своим забытым десертом. — Но давай просто скажем, что мои руки — не единственное место, где есть тату.

Она открыла рот, но тут подошел официант, чтобы снова налить кофе.

Бек взглянул на часы:

— Сейчас чуть больше девяти. Если мы не уйдем отсюда, то не успеем на фейерверк.

После того как он заплатил по счету, она последовала за ним сквозь темноту, пока они, наконец, исследовали замок. Она завизжала от восторга, когда он купил ей пару ушей Микки Мауса, вышитых ее именем. Они успели как раз вовремя, чтобы проскользнуть в VIP-зону посмотреть фейерверк возле замка, прежде чем прозвучала первая песня и первые яркие вспышки цвета осветили небо. Они стояли рядом, и она была совершенно очарована, пиротехническое шоу превзошло ее самые смелые мечты.

Ее взгляд был прикован к каждому ослепительному взрыву в небе, и слезы счастья катились по щекам. Бек провел пальцем по ее лицу, поймал случайно попавшую слезу и попробовал на вкус. Она вздрогнула, внезапно почувствовав, что не может смотреть ни на что, кроме него. Он ничего не ответил. В словах не было необходимости. Происходило что-то волшебное, что пугало ее и в то же время притягивало еще ближе.

— Ты собираешься поцеловать меня? — наконец прошептала она.

— Когда мы будем одни, — он погладил ее лицо своей теплой ладонью. — Но не сейчас. Стоит подождать и сделать все правильно.

Затем последний фейерверк взорвался оглушительным крещендо музыки, и момент прошел.

Пора отправляться домой.

Бек снова взял ее за руку и повел к машине. Он не очень обрадовался, когда она попросила его высадить ее в торговом центре, где он ее подобрал, но, к счастью, не стал спорить.

Сегодня был самый лучший день в ее жизни… до сих пор. Если она могла верить ему, то самое лучшее было еще впереди.

В следующую субботу вечером Бек подъехал к художественной галерее, глубоко вздохнул и направился туда, чтобы найти Хэвенли. Их свидание в Диснейленде было сугубо ванильным, но она любила каждую минуту — и он любил каждый ее визг и улыбку.

Теперь, когда он знал, что они совместимы вне больницы, ему не терпелось проверить их химию на совершенно ином уровне.

Сегодня — решающий момент.

К сожалению, все началось не очень хорошо. Он планировал заехать за ней, угостить вином и ужином, задавая вопросы и делая намеки. А потом они вместе будут смотреть шоу. Но она настояла на встрече с ним в художественной галерее. Поручения или еще какое дерьмо. Ее обещание подождать его в соседнем баре не ослабило его грызущей тревоги. Если бы она уже заглянула на выставку… ему пришлось бы многое объяснить.

К счастью, он увидел ее сидящей на табурете, как и обещала, с каскадом золотистых волос и безошибочно им угаданной женской грацией. Черные босоножки с ремешками украшали ее ноги, теперь изящно скрещенные в лодыжках. Он ласкал девушку взглядом, останавливаясь долгими мгновениями на ее ногах, чувственном изгибе попы, обнятой классическими чёрным обтягивающим платьем.

Она всегда была красива, но сегодня? Чтоб его!