Выбор оружия. Повесть об Александре Вермишеве

Весьма вероятно, говорили в кулуарах, что и Мамонтова цель - помешать наступлению. Но Мамонтов был далеко, в сотнях верст отсюда, поэтому начальник штаба армии Зайличковский на вопросы холодно отвечал, что его никто подробно не оповещает о делах в других армиях, а командиры и комиссары должны больше заботиться о том, как успешно выполнить задачи, поставленные непосредственно перед их подразделениями.

Тем не менее кое-что в штаб просочилось, а оттуда достигло съехавшихся на совещание. Картина вырисовывалась неважная.

В середине июля корпус генерала Мамонтова отвели с царицынского направления в тыл, в район станицы Урюпинской. Переформировали. От прежнего состава сохранилась дивизия генерала Толкушкина, добавились две свежие, Постовского и Кучерова. Каждая - около двух тысяч сабель. Агентурная разведка доносила, что в первых числах августа корпус посетил командующий Донской армии генерал Сидорин, который произвел смотр войскам и огласил указ Верховного правителя России адмирала Колчака о назначении генерала Деникина главнокомандующим вооруженными силами юга России. Генерал Мамонтов поздравил казаков с походом на Москву.

Седьмого августа авиаразведка засекла большие колонны белой конницы, переправляющиеся через реку Хопер в районе станицы Добринской, в белом тылу, верстах в шестидесяти от линии фронта. Командование не увидело в этом ничего угрожающего, так как знало, что корпус Мамонтова находится на отдыхе.

Поэтому, когда десятого огромная конная масса ринулась вперед, наши войска были вынуждены отойти. Понесшие потери части 40-й дивизии - за реку Елань, на западе, а 36-я дивизия - за реку Савала, на востоке. В образовавшийся коридор втянулись основные силы корпуса, поддержанные пехотой, артиллерией, тремя броневиками, несколькими грузовыми автомобилями с пулеметами.

К вечеру одиннадцатого августа передовые отряды Мамонтова углубились в наше расположение на пятьдесят с лишним верст, заняв село Костин-Отделец. Севернее маячил Тамбов. Казачьи разъезды показались у железной дороги Борисоглебск - Грязи.

Ликвидация мамонтовского прорыва возлагалась на командующего Особой группой Шорина. Предписывалось немедленно восстановить фронт, заделать брешь, выделить соединение на борьбу с конным корпусом и ускорить переход группы в наступление.

Вермишева волновала судьба батальона. Нарушая воинскую субординацию, он с помощью Косиора прошел даже к командующему 13-й армией Геккеру и узнал, что в самые близкие сроки батальон будет довооружен и отправлен на фронт.

По дороге домой вдруг понял, что пребывает в настроении крайне скверном. Сопровождавшие его Ермилло и Васятка должно быть удивлялись. Чего это с комиссаром? Накануне боя вдруг заскучал. Но Александр помрачнел из-за того, что подумал о Ельце, где ничего не решилось. И если завтра-послезавтра пошлют в наступление, то и не решится. Мы уйдем - враги останутся за спиной. А если заговор все же фикция? Как в давешней беседе с Маловым и Орловой. Милые интеллигенты, идеалисты, старомодные, скептичные по отношению ко всякому правительству, критикуют его программу, его политику. Не честолюбие и жажда власти побуждает их собираться для обсуждения перспектив развития общества, а чувство ответственности перед народом. Ведь в этом духе излагал свое кредо Малов? Но рассуждение достославного елецкого философа ложно. Они-то собираются и обсуждают, а сколько за ними фанатиков, радикалистов, которых эти прекраснодушные либералы приводят в возбуждение своими совестливо-пылкими речами! Сколько полусумасшедших срывается, слушая их, в истерику! Лезет убивать, казнить, изничтожать! Страшным злом оборачивается иной раз скептицизм!

Так он полемизировал про себя с Маловым, с доктором Граве, с Вороновым-Вронским. Войны, казни, восстания - суть уличные спектакли?! Нет, мы смотрим на историю иначе. И уж если в ее ход кто-то и вмешивается, то партия и народ! А не режиссеры, хромающие на одну ногу!

Что-то он и выложил в запальчивости Ермилло и Васятке, благо разговаривать могли без стеснения - ехали с удобствами, на тормозной площадке порожнего вагона, куда пустил их, нарушая инструкцию, часовой.

Умный Ермилло, схватив мысль за хвост, ответствовал:

- Меня учили, нет азартных игр - есть азартные игроки. Вон как эти, Кудрявцев с Захаровым. Играли, играли и доигрались.

Азартные игроки. Как наваждение. Все в разных обличьях. И пафосный монолог Воронова-Вронского о Малове, конечно, тоже игра. Но импровизировалась на ходу или репетировалась заранее? Проще - какая поставлена цель, что хотел сказать автор? Вернее, что хотел скрыть? Непонятно:.. Поездка в усадьбу, конечно, была подстроена доктором, тонким психологом, решившим, что Малову угрожает опасность. Сконструировано вместе с Вороновым-Вронским? Тогда неясен поворот, приданный делу режиссером, который изобразил Малова злодеем, способным и на донос, и на убийство. Зачем? И получается, с доктором они не заодно - тот выручал, этот топит.

- А ты, комиссар, сам азартный, - ввинтился Васятка, наблюдавший за быстро меняющимся выражением лица Александра.