Выбор сделан

— Вы поддерживаете с ним связь, не могли не поддерживать, — у неё даже глаза сильнее остекленели. «Она мать, для неё естественно любить и волноваться за своё дитя, чтобы оно не сотворило», — так всегда говорила моя мама. — Сава умная девушка, она землянка, и она русская, насколько я понимаю, — я посмотрена на своего Наблюдателя, тот кивнул, заинтересованно слушая меня. — Она уже могла принять Рорика как своего мужа. В прочем, принца Эрилдана тоже. И только она сможет привести их к гармонии как илгана с приарилом.

Голос императрицы совершенно не изменил твёрдости с начала беседы, но я уловила в нём слабую дрожь:

— Сава не убьёт его?

— Я в этом уверена, — кивнула, мягко улыбнувшись, когда плечи женщины чуть расслабленно опали, показывая, как она была напряжена всё это время. — Поэтому и прошу вас связаться поскорее с сыном, чтобы не обострять ситуацию до крайности. Война нам не нужна.

Я поднялась, показывая, что разговор считаю законченным. Правительница поднялась следом, кивнула мне на прощание головой — её муж и деверь низко поклонились, — и они вместе нас покинули. А я замерла.

— Шена, ты была великолепна! — радостно сиял Кинрил, закрывший за гостями дверь. — Истинная герцогиня Ваарийская! Быстро, чётко и с выгодой для всех сторон!

— Ты хорошо держалась, милая, — мягко отозвался Алуар.

— И была как всегда прекрасна и милосердна, — согласился с ним Шаэрдэш.

Но я не обращала внимания ни на их слова, ни на радость Наблюдателя. Мне было не до этого. Всё моё тело сковало ледяной паникой, едва позволяющей дышать. От ужаса обмирало даже сердце. Такое бывает, когда остаёшься в абсолютно тёмной комнате, один, просыпаясь от дичайшего кошмара и, пытаясь от него отойти, резко слышишь, как что-то падает или шуршит то, чего в комнате быть не может.

Напротив меня стояла я, появившаяся из-за спины императрицы, стояло её сдвинуться с места. Стояла, не шевелясь, смотря в ответ пустым взглядом. Серые, некогда русые волосы грязными клочками свисали и липли к заострённым от болезненной худобы плечам. Так же сильно рёбрами выражалась грудная клетка, руки, бёрда, ноги. Не тело — абсолютно голое, — а скелет, обтянутый серой кожей.

Но пугало не это. Пугали огромные кровоподтёки почти покрывающие собой кожу. А там, где их не было, были дыры. Самые настоящие рваные дыры. Словно кожу вырывали вместе с мясом и органами. Дыра во лбу над левым глазом, с правой стороны лица на щеке, что было видно зубы. В груди выше сердца. Плечевая кость левой руки тоже видна. Сквозная дыра на месте печени и правой почки — да вообще весь бок у живота отсутствовал. Кожа на бёдрах и икрах тоже местами выдавала такие «неровности».

И тонкие алые полосы. Кажется, такое оставляет нож, если всадить его по самую рукоять. И полосы были везде: кисти рук, стопы, бёдра. Но больше всего их было внизу живота — от пупка до лобка, на груди с левой стороны — сердцу досталось, и на шее — тут всё было изодрано.

Никогда бы я не смогла узнать в этом себя. Но то тут, то там я видела знакомые россыпи родиной, родимое пятно на правой косточке бедра… и глаза. Этот цвет глаз. Они передались мне от мамы, а ей от бабушки — скорее голубые, чем серые. У отца они были похожими, но не такими — более серыми, что ли.

«Ше…Шен..!..ена!..Шена!» — словно сквозь белый шум доносился до меня чей-то мысленный зов. Голос девичий.

«Я» двинулась в мою сторону. Порванные и частично отсутствующие мышцы ног, да и правый бок тоже, не давали сделать это не заваливаясь. Она шла, переваливаясь, сильно хромая и всё выше поднимая правый кулак пальцами вверх. В нём что-то есть?

«Ш…! ….на!! Не см…и Шен..!» — продолжал нарушать тишину голос.

Бледные серо-фиолетовые «мои» губы разомкнулись, чтобы что-то сказать, но не вышло ни звука. Пустые глаза медленно заволакивала сизая пелена, но «я» продолжала упорно двигаться ко мне и тянуть руку. И когда кулак оказался в считанный сантиметрах от груди, то пальцы разжались, являя на свет золотой ободок кольца с шестью мелкими и одним крупным бриллиантом между ними.

Это кольцо. Я его знаю. Это… это подарок бывшего парня в знак примирения после долгого расставания. Даже захотелось прикоснуться к нему, оно было тонким, изящным и маленьким. Как раз для меня. И могло быть даже обручальным, только бывший дарил со словами «давай снова будешь моей девушкой». Не женой. Точно не ближайшие семь лет — с его слов.

Кольцо призывно блеснуло, а потом взметнулось золотой змеёй прямо к груди, пронзая её обжигающей болью. Словно нож вонзили. И точно, в груди торчала чёрная рукоятка большого кухонного ножа для нарезки.

Моё тело по инерции от удара начало заваливаться назад. Медленно падая, я не видела ничего, кроме коротких вспышек света во тьме. Лицо и тело погружалось в воду, обильно льющуюся с неба и быстро поглощающую меня. А стояло полностью в неё погрузиться, как её чёрный цвет сменился на мутный бледно-розовый, а сверху проглядывалась неровность стеклянного купола, за которым я видела что-то золотое.