Выбор судьбы (СИ)

— Нам пришли новости из Вестероса, — продолжала Дейенерис, неуверенно сглотнув, — эти новости касаются Вашей матери и брата…

— Нет, нет… — взмолилась Санса, — умоляю, не надо! — заливаясь слезами, пролепетала она.

Дейенерис заключила ее холодную руку в свои ладони и продолжила:

— Случилось непоправимое. Ваш брат и матушка были преданы своими же вассалами и зверски убиты на свадьбе Вашего дяди Эдмура Талли в Близнецах!

Дейенерис продолжила говорить ей какие-то слова сочувствия, перемешанные с описанием тех событий, но Санса не могла различить ни слова. Еще недавно обретённый ею душевный мир разрушился до основания, выбивая почву у нее из-под ног. В один миг все вокруг закружилось и погрузилось во тьму. Даарио едва успел подхватить девушку на руки, а потом все стихло и погрузилось в темноту. Ту самую темноту, которая стирает грань между прошлым и будущим, между фантазией и явью, унося своих жертв в бескрайнюю пустоту.

========== Содрогнись, и друг, и недруг! ==========

Смерть матери и брата практически ввергла девушку в состояние анабиоза: она мало ела, плохо спала, ни с кем не говорила, обмениваясь лишь смиренными взглядами, в которых таилась неприкрытая боль. Казалось, что сознание Сансы, не сумев справиться с потрясениями, покинуло ее, оставив в бренном мире лишь телесную оболочку, доживающую отведенный ей век.

Такие душевные терзания не могли не отразиться и на внешности несчастной: ее густые волосы, горевшие, будто солнечные лучи, потускнели; под глазами, опухшими от слез, залегли мрачные тени; лицо с когда-то румяными щеками заметно осунулось. Со стороны казалось, что девушка обратилась в бледное привидение, бесцельно ходившее меж стройными рядами воинов, будто королевская тень. Вскоре все решили, что ничто не способно вернуть Сансе интерес к жизни: не помогали ни чудодейственные микстуры, ни верховые прогулки с Даарио, ни дружеские беседы с Дейенерис. Несчастная будто отрешилась от всего, не замечая привычного течения времени.

Как в тумане пролетело для нее завоевание Миэрина, остались позади не утихающие бунты знати, смерть Джоффри, приготовления к Юнкайской кампании, изгнание Джораха Мормонта, прибытие беглого лорда Тириона к королевскому двору, нереальной показалась даже свадьба Дейенерис. Девушка смотрела на мир невидящими глазами, воздвигнув нерушимую стену между своим сознанием и горькой реальностью, в которой она была обречена терять самых дорогих ее сердцу людей.

Не один месяц понадобился Сансе, чтобы горькие воспоминания о смерти близких изгладились в памяти, вернув страдалицу к жизни и позволив забываться по ночам беспокойным сном. Однако кошмары более страшные неотступно следовали за ней, заключая в плен, едва она закрывала глаза. И кошмары эти несли с собой всепоглощающий огонь, страх и безмолвное предупреждение о грядущей опасности. Девушка не понимала значения этих снов, не видела лиц, но огонь, терзавший плоть сотен несчастных, вдыхал в ее душу ужас, леденящий кровь и сковывающий члены.

Погрузившись в эти переживания, Санса и не заметила, как группа гладиаторов вышла на арену вновь открытой бойцовой ямы Дазнака. Многотысячная толпа взревела, приветствуя вошедших радостными криками и свистом. Перед королевской трибуной предстали два воина, облаченные в кожаные доспехи. Один из них был высок и мускулист, с виду напоминая буйвола, второй, наоборот — слишком тощий, чтобы составить достойную партию своему противнику, однако в каждой его мышце чувствовалась решимость и скорость, которая способна заставить склониться даже такую громаду.

Мужчина, облаченный в белую тогу, стянутую скрученным голубым платком, обвязанным вокруг шеи и талии, выступил вперед, отвесив королеве неглубокий поклон. Тяжелая леопардовая накидка, свисавшая с плеч, сковывала его движения, заставляя его пыхтеть от нестерпимой жары. Капли пота выступили на его бронзовом лице, увлажнив собой черную бороду и волосы. Вытянув руку, он обвел ею огромную арену, давая тем самым понять, что собирается обратиться к публике. Толпа мгновенно стихла, обратив на него взгляды темных глаз.

— Свободные жители Миэрина, — громогласно начал он, — с благословения жриц благодатей и Ее Королевского Величества, — глашатай указал на гордо восседавшую Дейенерис, облаченную в белоснежный наряд, украшенный серебряным ожерельем в виде дракона, — добро пожаловать на Великие Игры!

Произнося последние слова, мужчина многозначно повысил голос, демонстративно поднимая вверх руки. Толпа немедленно ответила ему еще более громкими криками и аплодисментами.

— Моя королева, наше первое состязание, — продолжил он, — кто же победит? Сильный или быстрый? — поочередно указывая на каждого бойца, бросил глашатай.