Выбор судьбы (СИ)

— Это победа, дитя! — отозвался радостный рыцарь, поправляя на себе окровавленный плащ. — Через несколько часов вся королевская свита сможет ступить на берег.

— Скажите, сир Клиган… Вы его видели? С ним все в порядке?

— Позже, леди Санса, сейчас у меня доклад для королевы! — с этими словами он слегка поклонился, удаляясь в приемную перед королевской опочивальней. Расспрашивать об этом Серого Червя или гребцов было бессмысленно, поэтому девушка с мученическим выражением лица упала на небольшую скамейку, молчаливо покоряясь своей печальной доле. Теперь она, как никогда, понимала свою мать, которая была вынуждена месяцами ждать весточки от отца, скрываясь за высокими стенами Винтерфелла, в то время как он плечом к плечу сражался с королем, творя историю Семи Королевств, которая навсегда запомнит его как предателя, осмелившегося бросить вызов ребенку.

Эти думы погрузили Сансу в такое молчаливое оцепенение, что она даже не заметила, как пролетели несколько часов ожидания, как королевский флагман причалил в главной пристани, как воины, выстроившись рядами, образовали некое подобие триумфальной арки, обнажив свое оружие. Лишь когда прозрачный звон труб разорвал сковавшую город тишину, приветствуя новую королеву, девушка испуганно вздрогнула, беспомощно озираясь по сторонам.

Королевская Гавань поприветствовала их залитыми кровью улицами, стонами умирающих и разрушенными зданиями, молчаливо провожающими победоносную процессию взглядом пустых глазниц. Никто из горожан не вышел им навстречу, не прокричал высокие девизы, не воспел возвышенные гимны. Колоннада медленно продвигалась вперед по тому же пугающему маршруту, что и в день бунта, когда Сандор Клиган спас Сансу от обезумевшей толпы. С дрожью, сотрясающей все ее тело, она мысленно возвращалась к тем событиям, ища глазами своего бессменного защитника, с замиранием сердца вглядываясь в искаженные ужасом лица павших солдат. С каждым шагом её душой все больше овладевало беспокойство, готовое в любой момент перерасти в паническую атаку, но, с силой сжимая поводья лошади, девушка на некоторое время возвращала себе ясность мысли, а потом все начиналось сначала.

Когда они, гордо подняв головы, пересекли ворота Красного Замка, их со всех сторон обступила толпа придворных льстецов. О, как хорошо она помнила их лицемерные улыбки и наполненные презрением взгляды, застывшие на красивых лицах. Она все помнила! Помнила, как восторженно эти люди приветствовали северян, восхваляя ее красоту, когда в сопровождении своего отца, десницы короля Роберта, они впервые прибыли в столицу, помнила, как эти же придворные осыпали ее оскорблениями и награждали презрительными усмешками, когда королева Серсея обвинила лорда Старка в государственной измене и попытке переворота. И вот теперь они же, демонстративно склонив головы, боролись за честь прильнуть источавшими ложь устами к руке ближайшей наперсницы новой королевы. О, как она презирала этих лицемеров, их показной блеск и обманчивые клятвы. Судьба преподала ей жестокий урок, и спустя годы она научилась видеть насквозь каждого из них. Время сорвало с них маски учтивости, показав истинную натуру этих клятвопреступников. Лишь несколько лет назад они присягали на верность Джоффри, потом Томмену, а что теперь? Теперь будто забыв об этом, эти придворные лизоблюды преклоняли колени перед Дейенерис, вознося её над узурпаторами, вспоминая ее безумного отца как щедрого и мудрого правителя. Это был верх лести и цинизма, пробуждавший лишь ответную ненависть.

Одаривая каждого из них спокойной улыбкой, как требовали того правила этикета, она молчаливо шла вслед за королевой, учтиво кивая головкой, отвечая на обращение очередного придворного рыцаря, превозносящего ее грацию и красоту, а в реальности мечтавшего через ближайшую подругу добиться королевских милостей. Но когда ее взгляд метнулся в сторону, будто пройдя сквозь толпу лицемерных обожателей, она столкнулась с холодным взглядом серых глаз, будто заковавшим ее душу в ледяные оковы.