Выбор судьбы (СИ)

В следующее мгновение их мечи вновь скрестились в воздухе над головами, затягивая заунывную песнь, от которой Сансу передернуло несколько раз. Пару секунд противники толкали друг друга, пытаясь опрокинуть, а затем Русе, чувствуя напор Пса, отпрыгнул назад, освободившись от захвата, ибо не мог выдержать прямой удар соперника, превосходящего его по силе. И вновь Клиган бросился вперед, вращая своим мечом. И тут стало ясно, что в более свободном бою, где можно повести плечом, где было место для замаха, тяжелый двуручный меч значительно превосходит «бастард». Отбив несколько ударов Болтона, ударов отчаяния, поскольку ни один из них не причинил серьезного вреда, Клиган вновь увел меч в сторону, но так и не смог нанести удар, так как соперник рубанул его по левому плечу. В ту секунду Санса, не отводившая глаз от своего защитника, отчаянно вскрикнула, ухватившись в гриву своей лошади. Лезвие ударило по наплечнику, погнув его, но, когда Русе потянул клинок назад, разрезая металл бригантины, Сандор перехватил его руку и что было сил ударил под локоть, переламывая кость. Русе покачнулся, даже присел на ослабевших ногах, но потом все же нашел силы распрямиться. Он больше не пытался защищаться, а лишь в бессильной злобе смотрел на своего врага, поскольку силы поднять меч и продолжать схватку у него уже не было. Правая рука обвисла, а левая, сумевшая перехватить «бастард», из последних сил сжимала рукоять, чтобы не выронить оружие на землю. Превозмогая боль, Русе старался держаться на ногах, но последний удар отразить так и не смог. Клинок Пса вошел в его грудь, пропоров тело практически до бедер. И заливая своей кровью утоптанный снег, узурпатор Винтерфелла рухнул вниз, в последний раз взглянув на холодное солнце, а потом вечная ночь заволокла своей пеленой его глаза, а дух покинул темницу бренной плоти.

В ту же секунду его сын, не желавший мириться с поражением отца, а точнее с потерей земель, кинулся на Пса, обнажив свой клинок, но Клиган одним лишь ударом сбил его с ног, вонзая острие меча в грудь распластавшегося на снегу душегуба.

Оглушительный взрыв аплодисментов сопровождал эту победу. Последний раз толпа так рукоплескала ему на турнире Десницы, когда он схлестнулся с собственным братом, желая защитить Лораса Тирелла, но, проследив за взволнованным взглядом Сансы, он увидел, как из разрубленного доспеха сочились тонкие струйки крови, стекая по руке. В пылу схватки Клиган даже не заметил этого ранения, но теперь острая боль в плече возвестила о себе, сковав движения. С одного маху запрыгнув в седло, он, левой рукой натянув поводья, сделал небольшой поклон королеве.

Дело было сделано. Ворота в Винтерфелл были открыты, а замок свободен от узурпаторов. Едва ли кто-то из запуганных защитников решится противостоять целой армии. Сколько ночей Санса грезила о том, чтобы вернуться домой и теперь просто не могла поверить, что сон стал явью. Будто зачарованная, она смотрела на высокие стены, на башни, до сих пор хранившие на себе отпечатки огненных поцелуев, на ворота, оплетенные железной решеткой. Замок, теплицы, башни изрядно пострадали от пожара. Винтерфелл уже не станет прежним, ибо со смертью ее отца завершилась целая эпоха, но это по-прежнему был Винтерфелл, и наконец-то на троне королей Севера будет сидеть Старк.

Будто зачарованная, она рухнула у ворот родового замка, готовая целовать землю у основания массивных стен. Ее сердце в этот момент готово было вырваться из груди, а душа кричать от рвущихся наружу эмоций. И Санса закричала, но в этот раз не от боли, а от переполнявшей ее радости, тронувшей даже самые холодные сердца.

Переступив ворота, она пешком пошла дальше, вглядываясь в каждый камень, каждую трещинку, где-то в глубине души лелея хрупкую обреченную надежду на то, что мать и отец стоят у входа в главный чертог, ожидая ее возвращения, но никто не встретил ее, не запечатлел родительский поцелуй у нее на лбу, а оттого сердце сжалось от неописуемой грусти.

— Ну что, Пташка, несмотря ни на что ты все-таки вернулась домой!

— Вернулась! — задумчиво проговорила она. — Но дом этот уже никогда не станет прежним!

— Боль ослепляет нас! Не дает поднять взгляд вдаль и с надеждой посмотреть в будущее! — отозвался Клиган, оглядывая картину упадка, царившую вокруг. Всего несколько лет отделяли прошлое Винтерфелла от настоящего, но за это короткое время замок, простоявший тысячелетия, практически обратился в руины, которым пытались предать обжитой вид.

— А ты думаешь, что есть еще надежда?! Люди властвуют здесь лишь до тех пор, пока Белые Ходоки не заявят свои права на эти земли, а дальше мы все падём, а в мире воцарится вечная ночь! Мы пришли сюда не праздновать триумфальное возвращение! Мы пришли умирать! — холодно ответила она, следуя за королевской процессией.

— С чего это вдруг такой пессимистичный настрой? — потирая раненное плечо, ухмыльнулся Клиган.