Выбор за тобой

– Пожалуйста, – она произнесла это громко и отчетливо, словно все еще надеялась привить Янеку вежливость. Но он промолчал, а вместо “спасибо” просто поставил на стол ноут. Два клика на иконку с названием “monitoring”, и включилось видео.

– Что это?

– Сейчас увидишь.

Черно-белая зернистая картинка. День, двухполосная улица, наверное, где-то в Варшаве, потому что на заднем плане высокие здания. Час пик, вереницы автомобилей в обе стороны, автобус-гармошка пытается выехать из пробки, но никто его не пропускает.

– Слушай, я не знаю, на что я должна… – начала было Юлита, но замолчала, увидев черный джип. Хотя качество видео было низкое, она сразу узнала водителя, ведь она столько изучала его лицо. Хотя слово “водитель” не подходило, потому что Бучек не вел машину и даже не держал руль: руль крутился сам по себе.

Юлита вырвала у Янека из рук мышку и остановила видео, промотала его назад на тридцать секунд, потом включила снова, нажимая на паузу каждые несколько кадров, чтобы ничего случайно не пропустить, уловить каждую деталь. Актер, наклонившись влево, борется с дверцей, пытается ее открыть, но тщетно. Руль легко поворачивает вправо, автомобиль меняет полосу, ускоряется, исчезает из кадра. Она не верила своим глазам. Да, подозревала, что нечто подобное произошло, но одно дело подозревать, а другое – увидеть собственными глазами…

– Гдыньская набережная, примерно на уровне Кемпы Потоцкой, – сказал Тран. – Пятнадцатое октября, восемь часов четыре минуты. За пару минут до аварии.

– Откуда это у тебя?

– Из городского мониторинга. Вот тебе копия. – Тран достал коробку с диском, подвинул ее по столу в сторону Юлиты.

– Предположим, но откуда у тебя доступ к городскому мониторингу?

– Тебе правда сейчас это важно?

– Ага.

– От одного знакомого.

– А у него? Откуда у него доступ, а?

– Скажем, он работает в нужном месте.

Еще одна общая фраза. Еще одна ложь.

– Янек, ты понимаешь, на что это тянет?

– На что?

– На преступление. И причем серьезное. – Юлита почувствовала, как ее сонливость улетучивается. Ее охватило напряжение. Да, то, что она учинила пару дней назад в офисе юрфирмы, тоже было не совсем законно. Но здесь другой масштаб. Взломать базу данных полиции… Она понятия не имела, какой за это полагается срок, но подозревала, что не хилый. И не условный.

Янек засунул руки в карманы, подошел к висящему слева от входа плакату с варшавской русалкой[56]. Кто-то пририсовал ей фломастером колечки в сосках и солнечные очки. Он незаметно улыбнулся и повернулся к Юлите.

– Я думал, тебе это важно, – произнес он.

– Важно, – кивнула она. – Но я не хочу еще больше проблем.

– Либо то, либо другое.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что пришло время решаться.

Юлита помолчала, уставившись в лежащий на столе диск. Он блестел в свете потолочной лампочки, переливался, словно бензиновые разводы в луже. Манил.

– Как можно провернуть такое? Перехватить контроль над чужим автомобилем? – спросила она, поднимая взгляд.

– Я не знаю.

– Ты не знаешь?

– Я не слышал, чтобы такое кому-то удавалось, в любом случае не до такой степени. – Янек остановился у окна, выглянул на улицу. – То, что ты видела в материалах для журнала WIRED, по сравнению с этим пустяк, глупая шутка.

Тран замолчал, стало тихо. Испанцы угомонились, наверное, уже спали.

– И что дальше? – спросила Юлита.

– Мне кажется, чтобы провернуть такое, нужно иметь физический доступ к автомобилю. Залезть в него, что-то сделать с бортовым компьютером.

– Это можно проверить?

– Можно. По крайней мере мне так кажется.

– И?

Янек отвернулся от окна. “Он вроде побледнел, – подумала Юлита. – А может, так кажется в свете уличного фонаря”.

– Я жду твоего решения. – Он показал на лежащий на столе диск. – Ты в деле или нет?

– В каком деле, Янек? – Она бахнула рукой по столу, ее охватил испуг и раздражение. – О чем, черт подери, речь?

– Тихо, людей разбудишь.

– О чем речь?

– О том, насколько ты готова рискнуть, Юлита… – Он понизил голос. – Этот твой дружок, этот твой Подонок… Он крут. Нереально крут. И это не шутки. Если ты хочешь до него добраться, тебе придется играть по-крупному. И самой нарушать закон, если другого выхода нет.

Где-то вдалеке заскрежетал металл. На площади появились первые трамваи, начинался новый день. Пять сорок пять. Пятнадцать минут до конца смены.

Юлита убрала диск в сумку.

– Доволен?

– Доволен.

– И что теперь?

– Пойду возьму кофе, – сказал он, надевая шапку. – И поедем.

– Куда?

– Проверить, прав ли я.

– Слушай, я… Я всю ночь не спала…

– Поэтому я и иду купить кофе. – Янек закатил глаза. – Черный или с молоком?

Прокурор Цезарий Бобжицкий остановился перед пешеходным переходом, пропуская мать с ребенком. Женщина взглянула на него как на психа. Засомневалась – а вдруг это какая-то безумная шутка? вдруг, как только она ступит на переход, он нажмет на газ? – потянула сына за руку и вышла на проезжую часть. Ей было лет тридцать, старый пуховик, леггинсы, стоптанные кроссовки, отросшие корни на осветленных волосах. Она возвращалась из магазина. В пакете гремели бутылки.