Выбраные места из дневника 2001 года

В 15 часов, как и договаривались раньше с Пашей Нерлером, подъехал автобус. 110 лет со дня рождения Мандельштама и 10-летие мемориальной доски. К этому времени мы уже очистили тротуар от остатков последнего снегопада. Митинг занял всего десять-пятнадцать минут. В своей речи Паша вспомнил, как на открытии доски десять лет назад грянул гимн Советского Союза и как всех это тогда смутило. Музыка сейчас та же. Режим убил человека, но режим его и признал и ставит ему памятник. Сложно все это. Надо проявлять большее терпение по отношению к прошлому. Все мы в той или иной мере уже принадлежим ему, оно никого не пощадило и никого не пощадит. Потом мы с Пашей обменялись репликами. Тот валютный пункт, из-за которого мы городили такую переписку, уже закрыт. Время изменилось. В своей ответной речи, как “хозяин” мемориальной доски, которую мы “бережем и моем”, я говорил — имея в виду, что дальше автобус отправлялся на кладбище к могиле Надежды Яковлевны Мандельштам, — о женах русских писателей. Приводил примеры, среди которых два Монблана — Софья Андреевна и Надежда Яковлевна. Хорошо бы в Москве поставить памятник женам русских писателей. Правда, нет пока памятника ни Мандельштаму, ни Платонову — москвичам.

День досидел еле-еле — надо мной витает сильная простуда, а тут еще стояние без шапки возле мемориальной доски. Камень, даже с засунутым за него букетом, — мертв, а вот стихи дышат и живут.

Вечером с наслаждением вперился в “Книгу мертвых” Э. Лимонова.

16 января, вторник. Какая замечательная книга у Лимонова! Два дня запоем читал “Книгу мертвых”, какая жизнь, какая откровенность, какой точный и наблюдательный писатель… Мои “Дневники” рядом с этой книгой будут выглядеть мелкими и растянутыми.

19 января, пятница. Ночью читал “Завтра” и “День литературы”. Огромная статья про Швыдкого В. Бондаренко. Я-то все забываю, а кое-что надо бы помнить. Именно в то время, когда он директорствовал на телевидении, прошел знаменитый сюжет с генпрокурором Ю. Скуратовым. Многое в статье Володи непринципиально, но пафос ее весьма убедителен. Попутно давно уже хотел написать о том, что тот самый прокурор Баграев из военной прокуратуры, которым я в свое время так восхищался в деле Скуратова, теперь уже юрисконсульт в империи Гусинского.

Вечером НТВ устроило “Независимое расследование”: стреляла или не стре-ляла в Ленина Фанни Каплан? Сразу кто-то не утерпел и сообщил настоящие имя и фамилию этой женщины. У этого канала страсти к покойникам. Но догово-рились до того, что это если не Каплан, то заговор Свердлова против Ленина.

22 января, вторник. Накануне очень крепко ТВ дало по Федосеевой-Шукшиной. Артистка рекламирует какое-то чудодейственное лекарство, которое будто бы ей удивительно помогло, а старушку, которой Федосеева, как своя, деревенская, нравилась и которой она поверила, это лекарство чуть ли не до смерти довело. Тут же был эксперт, который объяснил, что ни от каких болезней это “лекарство”, которое представляет собой лишь пищевые добавки, вылечить и не могло. А вот угробить человека — запросто.

Актеры удивительно часто рекламируют разнообразную чушь, совершенно не чувствуя своей нравственной ответственности за качество рекламируемого товара. Ну, ладно Ульянова печется о “Комете”, в конце концов он только очищает или не очищает раковину от жира, но когда с лекарствами появляются на экране Ирина Мирошниченко и Андрон Михалков-Кончаловский, оба знаменитые своей моложавостью, я это расцениваю, как явление безнравственное.

О Кобзоне написал “Труд”:

“Не только Павел Бородин в обиде на американцев. После очередного отказа во въезде в США своей обиды не смог скрыть и депутат Госдумы Иосиф Кобзон: “Любая красивая девушка при въезде в США рискует оказаться в гинекологическом кресле, любую молодую россиянку там обследуют, ощупывают, подозревают в проституции”. Р. S. Практика показывает, Иосиф Давыдович, что лучше до отъезда в США посидеть в гинекологическом кресле, чем после приезда — на нарах”.

27 января, суббота. Еще два дня назад меня оглушила печальная новость — умер Вадим Валерианович Кожинов. Уже потом мне как некий апокриф или как быль рассказали, что несколько дней назад Кожинову позвонил Ю. Кузнецов, у которого 12 февраля должен был состояться вечер в ЦДЛ. Он напоминал Кожинову об этом вечере. И в несколько мрачноватой манере пошутил: “Ну, вы уж до 12 февраля не умирайте”. Это еще одно свидетельство, что смерть была для всех внезапной, Кожинов казался гигантом, который проживет бесконечно долго, ничего не предвещало внезапной смерти, не было даже намека судьбы.