Выгодный риск

От усталости Корнеич видел только черноту проруби, мечтая дойти, воткнуть шест в снег и отдышаться. Силенок почти не осталось. Счастливо одолев спуск, он сделал шаг на лед. Нога попала на скользкое. Ловя равновесие, Корнеич дернул древко на себя, его повело, и, не справляясь с силой инерции, он повалился вперед. Описав полукруг, Масленица свалилась головой в прорубь.

– Ах ты, старый пень! – закричала мадам Андреева. – А ну, лови…

Лежа на снегу, Корнеич кое-как ухватился за древко, но чучело затягивало в воду. Вытащить он не мог, но и не отпускал.

Месье Жано видал, как бегают полицейские за преступниками, но такого еще не видел. Месье Пушкин рванул с места с такой скоростью, что позавидовала бы скаковая лошадь. Повинуясь инстинкту, за ним бросились и пристав, и сам инспектор.

Понадобились долгие секунды, чтобы Пушкин оказался у проруби. Еще пара – чтобы перепрыгнуть через нее. Когда он схватился за шест, руки Корнеича окончательно сдались. Пушкин рвал жердину на себя, лишь бы вытащить голову из воды. Масленица не хотела поддаваться. Зависла на краю проруби. Вложив всю силу, падая вперед, Пушкин дернул чучело. Тряпичная голова вынырнула и шмякнулась об лед.

Вскочив, поскользнувшись и снова вскочив, Пушкин бросился к кукле. На него уставились огромные глаза с грубыми ресницами и кривулина рта с кругами румян. Промокшая ледяная холстина выскальзывала из пальцев.

– Нож! – крикнул Пушкин подбежавшему Жано.

Инспектор бросил ему карманный ножик, который всегда был при нем.

Оттянув тряпку, Пушкин воткнул лезвие и рывком сделал разрез.

Агата хрипела и хватала воздух раззявленным ртом. Как рыбка, выкинутая на берег. Лицо ее было мокрым насквозь, как бы сказали в дешевом романчике. На ресничке повисла капелька. Она моргнула.

– Пушкин… – пробормотала Агата, еще не зная, жива или видит посмертные грезы.

А он методично вспарывал Масленицу, освобождая голову, плечи, грудь и далее. Агата промокла до пояса.

– Шинель! – Пушкин уж вспарывал веревки, вытаскивая ее руки из-под жерди.

Пристав сбрасывал ремень с портупеей, месье Жано, как настоящий джентльмен, стягивал пальто.

– Пушкин…

– Молчите и дышите…

– Пушкин… Если бы я умерла, вы бы стали богатым, бросили полицейскую службу…

– Агата, вы бредите, – Пушкин окончательно сдернул кокон Масленицы и накинул на мокрую барышню шинель.

– Я застраховала свою жизнь. Вы бы получили разовую премию в размере сорока тысяч… Ушли в отставку… Купили себе домик… Женились… Нарожали детей… Были бы счастливы…

– Прошу простить, придется нести вас на руках до пролетки…

Завернув, как младенца, в шинель, Пушкин подхватил ее. Агате стало так хорошо, что она забыла про холод, про ужас, который испытала, когда накинулась ледяная вода и дыхание остановилось. Она закрыла глаза и прижалась к его груди. Как ребенок.

То, что пережил Жано, хватит на рассказы за бокалом вина на многие годы. Он изумлялся прозорливости Пушкина. Когда суматоха немного улеглась, инспектор поднял со снега перышко. Наверняка счастливое. Быть может, и ему пригодится…

– Ну уж справили Масленицу, вовек не забуду, – сказала мадам Андреева, легонько ткнув Корнеича. – Ты что, негодяй, шутки вздумал шутить? Зачем нашу баронессу в мешок засунул? Совсем из ума выжил!

Оправдываться было нечем. Корнеич не верил своим глазам: что за чудо – солома обернулась барышней.

• 74 •

Как показывает практика, женский организм сильнее мужского. Согревшись в шинели, Агата решительно отказалась ехать в больницу или домой к тетушке. Она потребовала везти себя в сыскную полицию, чтобы дать показания. Требование было выполнено. Пролетка направилась в Малый Гнездниковский. Агата самостоятельно поднялась на третий этаж и пристроилась у печки, которая отапливала и приемную часть, и кабинет Эфенбаха.

Завидев гостью в мокром платье без шубки, но в полицейской шинели, Лелюхин так удивился, что забыл сообщить, как рад снова видеть ее.

– Ай, стрекоза, ты откуда… такая! – Он только руками развел.

– Из проруби, – ответила Агата, обнимая горячие изразцы.

– Это как же понимать, Алеша?

– Подробности потом, Василий Яковлевич. Времени мало…

Пушкин подставил стул к печке и предложил его французу. Жано вежливо отказался. Но просил представить его мадемуазель, которая чудом осталась жива.

– Знакомьтесь, баронесса фон Шталь, – сказал Пушкин, указывая на Агату. – А это инспектор полиции города Ниццы месье Жано.

Инспектор оказался в затруднительном положении. На пруду он различал слово «баронесса», но не знал, о ком идет речь. Мало ли баронесс в России. И все приезжают в Ниццу.

Сил на улыбки у Агаты не осталась. Она легонько кивнула.

– Та самая? – осторожно спросил инспектор.

– Сейчас выясним… Прежде чем мы выслушаем ваши показания, баронесса, сообщите мне и месье Жано, известны ли вам следующие фамилии: Егоршин, Лялин, Затонский и Саратовский.

Агата ответила молчаливым согласием.

– Сообщите, при каких обстоятельствах вы с ними познакомились. Прошу отвечать по-французски, чтобы наш гость понял.

Она прижалась к печке спиной.