Выйти замуж за немецкого рыцаря

– Следовательно, в памяти вашего телефона есть номер этого господина? – обрадованно спросила я. Не факт, конечно, что этот Алекс Петроу причастен к ограблению, но проверить его не мешает.

Густав достал телефон. Покопавшись в меню, он мне стал диктовать номер.

– Только тебе придется позвонить самому, – сказала я, внеся номер Петроу в память своего телефона.

– Я? – удивился Густав. – Зачем мне звонить этому типу?

– Густав, я не могу с ним разговаривать хотя бы потому, что не владею в совершенстве немецким. К тому же то, что этот тип русский, всего лишь твое предположение. Так?

– И о чем я с ним буду разговаривать?

– Скажешь, что надумал показать картины.

– Только и всего?

– Только и всего.

– Но у меня нет картин, – хмыкнул он. – Что я ему должен показать?

– Но он-то не знает, что у тебя нет картин. А если знает, то знает и об ограблении и на контакт не пойдет. О чем это может говорить? О том, что он или наводчик, или грабитель.

– Но он знал только мой электронный адрес и номер мобильного телефона, который я дал на сайте.

– Густав, поражаюсь твоей наивности, – не сдержалась я. – Неужели проблема узнать адрес? Ты засветил свои картины, а дальше это дело техники. Кстати, ты рассказал полицейским о Петроу?

– Нет. Он же не видел картин? Если бы не ты, я даже не вспомнил бы о том звонке.

– Зря. У полиции больше шансов найти этого Петроу, чем у меня и Алины, – вздохнув, призналась я. – Звони, Густав.

Густав, пожав плечами, стал набирать со своего мобильного телефона номер Петроу. В принципе я не особенно рассчитывала на то, что этот тип до сих пор жаждет взглянуть на картины Поленова, но где-то в глубине души все же теплилась надежда на то, что нам удастся схватить удачу за хвост.

– Was? – удивленно воскликнул Густав и недовольно нахмурил лоб. Моего словарного запаса хватило, чтобы понять это единственное слово. «Was» в переводе с немецкого означает «что». Я почему-то подумала, что Густав ошибся номером, набрал не ту цифру, но он назвал имя: – Алекс Петроу.

Ответ был очень краткий. Густав поднял на меня виноватые глаза.

– Это гостиница. У них останавливался такой постоялец, его очень хорошо помнят, но сейчас его нет. На всякий случай я оставил свой номер телефона, вдруг он вновь решит у них остановиться. Что делать будем?

– Звони в полицию. Расскажи, что вспомнил о том, как поместил фотографии картин в Интернете, а потом тебе позвонил некий Алекс Петроу, предположительно гражданин Америки.

Густав безропотно набрал номер полиции. Говорил он недолго, несколько раз упомянув имя Алекса Петроу. К его заявлению полицейские отнеслись спокойно. Если бы я была на месте Густава, а в немецкой полиции служил наш с Алиной приятель майор Воронков, он бы с меня голову снял за то, что я утаила от следствия полезную информацию. Густаву же слова не сказали. Вспомнил – уже хорошо.

– Что сказали? – спросила я.

– Что примут к сведению.

– Примут к сведению? Работнички, – фыркнула я. – Что значит «примут к сведению»? Не понимаю! Наша полиция уже давно бы аэропорты проверила, гостиницы, на вокзалах фоторобот вывесила. А они только примут к сведению! – вспылила я. – У меня сложилось такое впечатление, что в вашей полиции люди не работают, а только кофе пьют!

– Зато в тюрьму всех подряд не сажают! – обиженно парировал Густав.

Увы, о наших тюрьмах Густав знал не понаслышке. Был в его жизни такой эпизод. Приехал он к нам с Олегом в гости, а его упекли в СИЗО по подозрению в убийстве. В камере он сидел недолго – день-два, не больше, – но и этого хватило, чтобы на всю жизнь запомнить вкус тюремной баланды и злые взгляды сокамерников. Хорошо, что я и Алина вмешались: внесли за Густава залог, забрали из СИЗО, а после и преступника нашли.

– Не надо было рядом с трупом в беспамятстве валяться, – пробурчала я. – Пить надо меньше!

– Густав, а что это за история с трупом? – услышав мое бормотание, насторожилась Ирина.

Я испугалась, как бы Густав не проболтался и о самой истории с трупом, и о том, как после тюрьмы Алина приютила его у себя со всеми вытекающими из этого последствиями. Что бы она сейчас ни говорила, а тогда она всерьез собиралась выйти замуж за Густава Шульца.

«Пожалуй, эту историю Ирине знать ни к чему. И так медовый месяц испорчен, а тут еще в дом бывшая любовница мужа нагрянула. Кому такое может понравиться?» – подумала я и поторопилась соврать:

– Да не было никакого трупа. Олег и Густав поехали на рыбалку с ночевкой. Как водится, с собой взяли много водки. Этого им не хватило. Олег уехал за выпивкой, а все подумали, что он утонул. Поскольку на берегу никого, кроме пьяного в стельку Густава, не было, милиция подумала, что они поссорились и Густав утопил Олега.

– А кто это все, если ты говоришь, что Густав был один?

– Потом я и Алина приехали, стали искать Олега. Вещи есть, а его самого нет. От Густава ответа не добьешься. Пришлось вызвать милицию, приехали два офицера, они все и списали на твоего мужа. Ну что я тебе рассказываю? Сама знаешь, как наша милиция оперативно работает. Но ты не переживай, у него потом все отделение прощение просило.