Выйти замуж за Уинтерборна (ЛП)

Хелен двигалась осторожно, поднимаясь и опускаясь, у неё перехватывало дыхание от ощущения его горячей плоти, скользящей внутри неё. Рис был терпелив, позволяя ей экспериментировать, но его сердце под её ладонью стучало словно отбойный молоток. Хелен нашла ритм, плавно двигаясь вперёд-назад, от чего тело начали пронизывать жаркие спазмы. Судя по страстным стонам, ему нравилось не меньше. Ртом Рис ловил вершинки её грудей каждый раз, когда она приподнималась достаточно высоко, Хелен начала получать удовольствие, дразня его, иногда позволяя получить то, чего он хотел, а иногда отстраняясь. Лента в её волосах расплелась, и занавес из серебристых локонов щекотал лицо и грудь Риса.

– Тебе нравится меня мучить, – сказал он, его веки отяжелели от удовольствия.

– Да, – на самом деле, это было весело, чрезвычайно захватывающая забава, о существовании которой она и не подозревала.

Намёк на ухмылку пробежал по его губам и тут же пропал, когда Хелен начала опускаться на него с большим усилием, заполняя им своё лоно, теперь он всерьёз подстраивался под ритм, вцепившись в постельное бельё. Она любила, как он выглядел в муках страсти: голова откинута назад, мощная шея обнажена, мускулы на груди резко выделяются. Хелен охватила буря ощущений, её вздрагивающее тело стиснуло его плоть. Рис продолжал вонзаться в неё, его движения становились резкими и напористыми, сделав последний мощный выпад, он выгнулся, и его бёдра и спина наполовину приподнялись с постели.

Как только он смог, Рис опустился вниз, дрожащей рукой убрал назад волосы Хелен и посмотрел в её лицо.

– Я был слишком груб, cariad?

– Нет, – она с наслаждением вытянулась поверх него. – А я была слишком груба?

Он усмехнулся и расслабился.

– Ага, разве ты не слышала, как я молил о пощаде?

– Ах вот, как это называется? – она дразняще наклонилась к его рту, лишь едва не касаясь губ. – Я думала, ты, наоборот, меня подстёгивал.

Губы Риса медленно расплылись в улыбке.

– Я в равной степени делал и то, и другое, – уступил он и притянул её к себе.

Какое-то время они лениво беседовали, тем временем их окутывала ночь, а тени исчезали.

– Ты очаровал леди Бервик против её воли, – сообщила ему Хелен. Рис сидел в постели, упёршись плечами в изголовье, а она откинулась на его грудь. – Я думаю, она пригласила тебя в Рэвенел-Хаус ещё до того, как поняла, что делает.

Его тёплая ладонь поглаживала её изящную руку.

– Я буду приезжать с визитами так часто, как она позволит.

– Уверена, что после всех твоих рассказов о перчатках, она захочет посетить универмаг. Откуда ты узнал, что именно они её соблазнят?

– Большинство женщин её возраста в первую очередь идут к прилавку с перчатками.

– А куда идут женщины моего возраста?

– К стойке с парфюмерией и пудрой.

Это позабавило Хелен.

– Ты знаешь про женщин абсолютно всё?

– Я бы так не сказал, cariad. Но знаю на что они любят тратить деньги.

Повернувшись боком, Хелен положила голову ему на плечо.

– Я уговорю леди Бервик пригласить тебя на обед, как только мы устроимся в Лондоне, – она вздохнула. – Будет сложно видеться с тобой и общаться соответственно правилам приличия.

– Ага, придётся тебе держать руки при себе.

Она улыбнулась и поцеловала его в грудь.

– Я постараюсь.

Рис замолчал на минуту, а затем резко бросил:

– Мне не нравится общение леди Бервик с Вэнсом. Я скажу Трени, дать ей понять, что не хочу, чтобы Вэнс подходил ближе, чем на милю к тебе или близнецам.

Хелен старалась оставаться расслабленной, хотя от этого замечания её бросило в холод. Перспектива встретиться с настоящим отцом была ужасающей, но всё же любопытной. Разве плохо испытывать интерес?  

– Нет, я бы тоже этого не хотела, – её сердце начало стучать неприятно часто. – У мистера Вэнса есть семья?

– Его жена умерла от пневмонии в прошлом году. У них не осталось выживших детей, все были мертворождёнными. Остальные родственники живут далеко на севере страны и не часто приезжают в город.

– Какая ирония, что у него есть незаконнорождённая дочь от жены твоего друга, но ни одного законного ребёнка, – Хелен погрустнела. – Интересно, выжила ли бедняжка.

– Лучше, чтобы нет, – откровенно ответил Рис. – Любой его ребёнок – исчадие ада, и из него не выйдет ничего хорошего.

Хелен застыла, хотя и понимала, почему он так сказал.

В их культуре кровное родство означало всё. Само общество было основано на принципе, что родословная человека определяет всю его жизнь: моральные устои, нрав, ум, статус и всё, чего он когда-либо добьётся в жизни. Люди не могли идти против наследия их предков, будущее уже было предопределено прошлым. Поэтому большинство аристократов считали брак с простолюдинами вырождением. Вот почему успешный мужчина, добившийся всего сам, но с низким происхождением, насчитывающим пятисотлетнюю историю, никогда не будет так же уважаем, как пэр. И по этой же причине люди верили, что преступники, умалишённые и дураки будут плодить только себе подобных.

В них будет говорить кровь.