Выходное пособие

— У меня есть друг, который работает в мэрии, — добавила Делила. — Он говорит, что все городские служащие разбегаются. Они знают, что лучше не будет. Мой друг тоже уезжает.

Я не ответила. Я отхлебнула шампанского.

— В общем, так. Мы завтра уезжаем, — сказала Блайз. — Подумай об этом. Серьезно.

— Ладно, — сказала я. В комнате не осталось воздуха, и во мне тоже. Я подошла к ним и протянула руку.

— Ты серьезно? — сказала Делила, пожимая мне руку. — Ну, удачи тебе.

— Да еб твою мать, — сказала Блайз и неожиданно стиснула меня в объятиях. — Подумай еще, Кандейс.

— Спасибо, что научила меня работать, — сказала я ей.

С этими словами я встала и вышла. В горле у меня стоял комок. Я вышла из комнаты отдыха, дошла до лестницы, поднялась наверх и вернулась в свой кабинет, где был свет и порядок. На столе все было аккуратно разложено: степлер Swingline, линейка, которой я измеряла корешки, увеличительное стекло, кружка с ручкам Muji, зеленый тюбик питательного крема Weleda Skin Food, которым я мазала руки зимой. Солнце светило в единственное окно. Я подумала о том, что буду есть на ужин. В холодильнике оставались макароны. В последнее время я ела много макарон, потому что пачки было легко нести. Я посыпала их пармезаном длительного хранения и сухими травами и так и питалась.

Сев за стол, я увидела новое письмо от Балтазара:

Дорогая Кандейс,

спасибо за ответ. Вы были искренни со мной, и я буду искренен с Вами. 71 % наших рабочих заразился. Как Вы знаете, лечения не существует. Мы вынуждены были закрыть жилые здания. В конце недели OOO «Феникс, Солнце и Луна» полностью прекращает свою деятельность.

Что касается меня, то я ухожу из «Феникса» завтра. К моему глубочайшему сожалению, моя дочь тоже заразилась, и наша семья проводит с ней ее последние дни. Не нужно соболезнований. Почти у всех моих коллег из OOO «Феникс, Солнце и Луна» случилось что-то подобное.

Я рад, что мы работали вместе. Вы хорошо справляетесь c Вашей работой. Однако в эти скорбные, смутные дни важно быть с теми, кого Вы любите. Я не знаю точно, как обстоят дела в Нью-Йорке, но мой Вам совет: бегите! Оставайтесь с Вашей семьей.

Искренне Ваш,

Балтазар

21

В то утро, когда обнаружили тело Эвана, пошел снег, и он сыпался на световой люк целый день, так что от солнца не осталось и следа. Я надеюсь, что снег будет идти и дальше. Я надеюсь, что его выпадет столько, что стекло не выдержит и разлетится на осколки, а снег провалится вниз и все уничтожит.

Из своей кельи я наблюдаю, как Тодд и Адам выносят тело Эвана, завернутое в одеяла. Тодд держит его за голову, а Адам за ноги в носках, которые торчат из одеял. Они уносят его по неподвижному эскалатору к выходу.

Приходит Рейчел и забирает недоеденную миску подушечек Kellog’s со сгущенным молоком.

— Что случилось с Эваном? — спрашиваю я ее, нарушая правило молчания.

Она отвечает не сразу.

— Они не знают. Он не дышал. Они нашли рядом какие-то таблетки.

— Это был «Ксанакс»?

— Не знаю, — повторяет она, словно для самой себя. — Я правда не знаю.

— И куда они несут тело?

Она молчит. Потом отвечает:

— Наружу.

— То есть они будут его хоронить?

Рейчел нервно заправляет прядку волос за ухо.

— Они собираются положить его в багажник какой-нибудь машины на парковке. Временно, — добавляет она поспешно. — Они считают, что на холоде тело лучше сохранится.

Я задумчиво киваю, будто от меня что-то зависит.

— Думаю, это разумно.

— Мы устроим ему настоящие похороны. Когда метель утихнет. Может быть, завтра. Или послезавтра. — Она касается моей руки. — Извини.

— За что ты извиняешься? Это перед Эваном все должны извиняться. Это ведь он умер, — говорю я с усмешкой.

— Я знаю, вы были друзьями с Эваном. И с Джанель, и с Эшли.

— Думаю, он был скорее другом Боба.

— Они не были друзьями, — говорит Рейчел. — Эвану не разрешали покидать торговый центр. Ему не разрешали брать машину, не разрешали ездить в набеги. Он был заперт здесь, как и ты.