Вынуждены (ЛП)

Римус почувствовал укол совести за то, что последние несколько недель Андромеда в одиночку справлялась со своим внуком, безропотно взяв на себя эту обязанность, хотя совсем недавно потеряла мужа и дочь. «Однако теперь пришло время стать настоящим отцом». Он был благодарен за это счастье Тонкс, каким бы дерьмовым родителем в данный момент себя ни чувствовал — неспособным помочь своему сыну прекратить икать, чтобы малыш допил наконец остатки молока и успокоился.

«Где же ты, любимая, когда ты так сильно мне нужна?!»

Люпин понятия не имел, что случилось с телом жены, и когда он думал об этом, его сердце разрывалось на части. Северус упомянул, что Пожиратели смерти очистили замок и территорию школы от трупов, но наотрез отказался подробно рассказать о том, как это произошло на самом деле. Все семьи погибших волшебников и ведьм (в том числе, и сам Римус) лишились возможности устроить достойные похороны и попрощаться со своими близкими, которых так жестоко забрали сторонники Волдеморта.

«Ты нужна мне, Дора!»

Римус понятия не имел, как будет воспитывать ребёнка в одиночку. Дора была сильной — главной движущей силой в их отношениях. Если бы она первой не проявила инициативу, то до сих пор тосковала бы по нему, сидя среди других авроров в своём кабинете, а он всё ещё отказывался бы признать, что влюблён в неё. Конечно, они бы не поженились, и у них не появился бы Тедди.

«Сколько же времени было потрачено впустую!»

Если бы он намного раньше вытащил голову из задницы и поверил её страстным признаниям в любви, если бы перестал отказывать этой чудесной ведьме из-за собственного стыда и грёбаной совести, они могли бы провести вместе гораздо больше времени. «Всё это — моя вина!»

Тедди начал успокаиваться. Возможно, малыш почувствовал, что внимание отца больше не сосредоточено только на нём, отчего немного успокоился и сделал несколько глубоких вдохов, которые, в свою очередь, начали ослаблять икоту. Римус сел в старое деревянное кресло-качалку, которое, должно быть, принадлежало матери Сириуса, и злорадно представил, как бы от этого взбесилась мерзкая чистокровная фурия. Он предложил Тедди бутылочку, которую тот с благодарностью принял, и, наконец, начал сосать, допивая желанные остатки молока.

В комнате была кромешная тьма, если не считать свечения от маленького Люмоса на конце его волшебной палочки, лежавшей на старом комоде. Тем не менее света было достаточно, чтобы накормить Тедди. Римус уложил младенца обратно в кроватку, надеясь провести спокойно остаток ночи, после чего сам вернулся в постель.

Широкая кровать казалась пустой и холодной, словно раздражающее сравнение со всей его жизнью. Что бы он только ни отдал, чтобы рядом оказалось тёплое, податливое тело жены. Чтобы Дора скользнула рукой по его обнажённой, покрытой шрамами груди, в благодарность за то, что он встал ночью, накормил их сына и позволил ей поспать.

«Как же мало времени она успела провести с Тедди — всего несколько недель». Римус почувствовал, как по щеке стекла слеза и капнула на подушку. Он вытер мокрую дорожку подушечкой пальца. Слёзы не помогут их сыну. Праведный гнев не вернёт его жену.

Никогда раньше он не чувствовал такой безысходности.

***

Гермиона лежала в постели, но не спала, когда огонь в её спальне превратился в зелёное пламя, и профессор Снейп с трудом выбрался из маленького камина. В спальне по-прежнему было холодно и одиноко, хотя она постаралась провести весь вечер в гостиной вместе с Симусом, не желая подниматься наверх. Девушка умылась и разделась, не потрудившись надеть пижаму. Она уютно устроилась обнажённой под одеялом, но всё равно не чувствовала себя комфортно. Проклятие тихо напоминало о себе, из-за чего она начала ненавидеть собственное тело, желая только одного — уснуть и забыться.

Директор подошёл к кровати и встал рядом с ней. Комната освещалась одной-единственной свечой на прикроватной тумбочке и пламенем маленького камина. В полумраке Снейп казался величественным мистическим созданием: как из-за длинных чёрных волос и демонических глаз, так и благодаря строгой тёмной мантии. Тем не менее, когда он возвысился над ней, она не испугалась.

— Чем я могу вам помочь? — спросил он, стоя на месте и явно не рискуя к ней приближаться.

— Не знаю, — тихо ответила она.

Снейп не давил на неё и не требовал дальнейших ответов.

— Можно присесть?

Она кивнула, и он сел на край кровати, предусмотрительно проверив, не сломаются ли ножки, если он опустится на матрас всем своим весом. Потом Снейп просто долго молчал, внимательно разглядывая её. Гермиона вытащила из-под одеяла руку и протянула её к нему. Они сплели пальцы, не смущаясь этого удивительно интимного жеста.

— На вас действует проклятие? — спросила она.

— Да. Немного. Ничего такого, что не могло бы подождать. В настоящее время меня больше интересуют ваше эмоциональное состояние.

— Я в порядке, — ответила Гермиона, отворачиваясь в сторону.