Высадка. Иней

— Зелье. Я пью его каждый день. Эти особи редки, чрезвычайно важны. их меньше десятка в этом ареале обитания. Так вот, оно усиляет сверхспособности, которые дарует Карфаген. Моя –чрезвычайно быстрая регенерация. Пули не успевают пронзить моё тело и поразить что-то, потому что тут же обрастают тканью. Я двигаюсь настолько стремительно, что мои мышцы рвутся и сразу срастаются, позволяя преодолевать короткие расстояния за очень небольшой промежуток времени, — она чеканила каждое слово.

Что, ещё одна Кассандра? — промелькнуло у меня в голове. И с такими справимся.

— Так что же? Для Банкира не опасно? — я ткнул в него пальцем.

— Не очень, только его способность усилится, — ровным голосом ответила девушка.

— Навсегда? — уточнил я.

— Именно. Чем больше пьёшь, тем сильнее становишься, — эффект кумулятивный.

— А почему тогда его стошнило? Он, обезумев, напал на меня, пришлось его ранить, — хм, интересно, как она относится к пырянию компаньонов ножами.

— Да, первые несколько приёмов зелья немного приводят организм в стресс, ничего страшного, — девушка смотрела только на зебру.

— Немного? — удивился я, — Так как тебя зовут?

— Моё имя вам ничего не даст. Говорят за индивида поступки, не прозвища, — неприятно ухмыльнулась биолог.

Она поёжилась.

— Тебе холодно? — участливо спросил Банкир.

— Не видно, что ли? — огрызнулась женщина, — Вы вон какие закутанные.

Я смотрел на её изумительные черные волосы. Они выглядели как иллюстрация на обложке глянцевого журнала.

— Часто ты пьёшь зелье из недр зебры? — мой вопрос должен сгладить возникшее напряжение.

Словно понимая, о чём мы рассуждаем, перед нами невозмутимо стояла зебра, сделанная из прозрачного стекла. Её форма была точной копией настоящего животного, но отличалась своим хрупким и прозрачным обликом. Брюнетка рядом с зеброй смотрелась органично. Не то, что я.

— Я изучала поведенческие особенности животных на Земле. Стеклянная зебра могла бы быть прорывным проектом. Оказавшись здесь, я проводила исследования, пытаясь понять, как животное передаёт свои эмоции и настроения. Для меня это оказалось испытанием. Каждый день я проводила с этой стеклянной зеброй, наблюдая за её поведением, пребывая в поисках тончайших сигналов невербального общения. Я замечала, что, когда зебра спокойна и довольна, её стеклянные уши слегка наклонялись вперед, а глаза сверкали интенсивнее. Когда же животное испытывало беспокойство или страх, оно склоняло голову вниз, а хвост застывал в напряженном положении. Я удивлялась, каким образом стекло могло передавать такие тонкие нюансы эмоций. Проводила различные тесты, изменяя условия содержания и наблюдая, как скачет поведение зебры. Постепенно у меня получилось почти понимать язык этого удивительного создания. Однажды, я заметила, что животное начало медленно раскачиваться из стороны в сторону, словно пытаясь выразить свое беспокойство. Тут же поняла, что что-то не так. Осторожно подошла к зебре и обнаружила, что стекло начало трескаться в одном из мест. Это был неприятный признак. Я не могла понять, как исправить неполадку и облегчить страдания зебры. С каждым днём наше общение становилось всё более глубоким и многогранным. Я начала видеть в зебре не просто объект исследований, а верного соратника, который открывал мне грани эмоций и чувств. И хотя зебра не могла говорить, она умела передавать свои настроения и чувства через тончайшую игру света и стекла.

— И что же, если пить это зелье, способности будут неограниченно усиливаться? — я спрашивал только то, что мне интересно и важно.

— Не знаю, — ответила девушка. — Вам бы лишь бы способности усиливать. Меня интересует, что чувствует животное, а вам, меркантильным, только подавай становиться лучше.

Банкир перебил нас, обращаясь ко мне, говоря о любительнице зебр в третьем лице:

— Может быть, она поможет нам вернуться на Землю? Мы же все трое этого хотим, правда? Я на таком длительном расстоянии смог распознать машины, которые ехали в нашу сторону, может быть, и эта встреча поможет, не знаю. Я не уверен. Не то, чтобы хотел участвовать, но, с другой стороны, разве у меня есть право голоса?

— Дайте что-нибудь тёплое, я не грелась уже месяц, — прервала его укротительница недругов.

— Так как ты ещё жива? — до меня дошёл смысл её фраз.

— Регенеративные навыки позволяют. Не думаю, что это очень уж круто, тем не менее, без этого никак. Зато удобно, — девушка впервые чуть улыбнулась.

— Меня зовут Греховод, а это Маркус, но ты можешь называть его Банкиром, — я прорекламировал кличку моего приятеля.

— Не можешь, — раздражённо сказал Банкир.

У меня возникло ощущение, что зелье даже придало ему какой-то самоуверенности, он сейчас был почти таким же наглым и дерзким, как тогда, когда я его встретил перед знакомством с Беловеером.

— Ну и что дальше? — спросил я девушку, глядя в глаза.

— Что? — она искренне недоумевала.

— Маркус, скажи, едет сюда ещё кто-нибудь? — как-то сразу принял на веру, что компаньон не псих.

Банкир прислушался и даже прислонил ухо к снегу, как индеец из анекдота:

— Никого нет. Можно сделать привал.