Выше головы! (CИ)

Не оставалось ничего другого, кроме как терпеливо ждать, поглядывая на проплешины в серо-зелёном ковре внизу, невысокие холмы и каменную гряду неподалёку. После того, как по Цаву прошёлся Шимон, ландшафт местами выглядел так, как будто не было пятидесяти лет терраформинга — хоть с нуля начинай! Голый камень белел, словно кости мёртвого животного, и посадки лишайников выглядели донельзя условными. Как небрежные мазки кистью по холсту — там, тут, но не всерьёз. Казалось, ещё немного — и ветер раскрошит всё в пыль.

В действительности ситуация была отнюдь не трагичной, но моё зрение не позволяло охватить общую картину. Во-первых, потому что оно было человеческим: микробов я разглядеть не мог. Во-вторых, потому что я не был специалистом.

Аналоговые эмэтамы показывали унылый жалкий пейзаж, но для биологов это были возможности и

перспективы. Специалисты смотрели не на сохранность внешнего покрова, который по определению был временным, а на данные молекулярного анализа. Вещества на Тильде были всё те же, что на Земле, а вот белки изначально образовались другие, с иной последовательностью аминокислот. Следовало избавить всю планету, от океанского дна до стратосферы, от «родных» белковых соединений, а также от мутантов с нежелательными свойствами. И лишь после того, как молекулярная эволюция будет идентична земной, вместо экспериментальных посадок появится постоянные. И это уже будут не только лишайники.

Сидя в «гнёздышке» зроа, я рассеянно оглядывался по сторонам, пытаясь представить, что здесь происходило на самом деле. «Правильные» бактерии и микроорганизмы продолжали сражаться с местными аборигенами. С одной стороны, «тылы» у них были защищены лучше, с другой — они всё равно были чужаками. Периодически война превращалась в любовь, но гибриды тоже были никому не нужны. Форсированная эволюция велась не совсем честно: «наших» постоянно подкармливали, а вот массивные скопления чужаков, напротив, уничтожали без жалости. Но бывает ли нечестная эволюция? Земные белки породили себе защитников, преодолели с их помощью сотни световых лет мёртвого космоса и теперь захватывали планету — с такой точки зрения шла справедливая борьба за выживание. Остаться должен самый приспособленный.

Рабочие камиллы играли тут наиважнейшую роль. Они и контролировали, и анализировали, и даже участвовали в составлении Большого Плана. Когда на планете не останется враждебных белков, и атмосфера будет приведена к расчетному нормативу (но не земному, ведь Тильда была чуть больше и по силе тяжести обгоняла), начнётся генерация почвы. Это будет происходить одновременно, но не одинаково — в зависимости от климата, рельефа и даже подпочвенной породы. И почти сразу произойдёт высадка растений, будут выпущены животные и птицы, не говоря уж про насекомых.

«Хотя насекомые скорее всего пойдут с почвой и растениями», — задумался я. — «И некоторые животные — тоже. Если воспроизводить полностью всю экосистему, то это будет «пирог» со всем необходимым. Это будет та ещё задачка!»

Даже примерно не получалось представить грандиозность проекта. На станции с этим выглядело элементарно: вот модель, вот сценарии развития, вот инструменты. Дети любят играть с таким конструктором, да и взрослые не могут остаться равнодушными. Но внизу я смог оценить простор планеты.

Тогда людей будет гораздо больше, и будут использованы огромные

комбайны для генерации биомассы — я видел опытные модели, но сами они ещё даже не были пущены в производство. Они впечатляли… но здесь они всё равно будут выглядеть слишком маленькими.

«Может, это и «утешает» Грету, Бруни, Хойского и остальных! С одной стороны, было бы захватывающе работать на следующие стадии ТФ, с другой — это такая ответственность! Лишайники, микроорганизмы и камиллы — компания поспокойнее!»

Один такой камилл, выпустивший по случаю урагана всех своих мобилей, напоминал сверху курицу с выводком цыплят. Только «курица» была оранжевой, а «цыплят» я даже не пытался сосчитать: они расползлись по окрестностям. Поэтому мой вездеход не мог сесть — все подходящие участки были помечены как «территория научного наблюдения».

— Может, ты зависнешь, а я спущусь? — предложил я вслух. — Как во время спасительной операции на воде. По лестнице!

— Хорошая идея! — отозвался камилл-водитель голосом бойкой женщины лет эдак шестидесяти. — Но этот вариант мы применим только после того, как я опробую все другие варианты с меньшей степенью угрозы для здоровья.

Он был старый — начал в 162-м, а до того поработал на СубПотальных кораблях и с шахтёрами. Не каждому камиллу доверят управлять зроа, так что тут не только возраст и опыт играли роль. Наверное, чувство юмора тоже учитывалось.

Оно-то и проявилось: вездеход сел прямо на камилла, выпустив пучок тонких и длинных паучьих лап, выгрузил меня — и вновь взлетел. Я даже смог увидеть прозрачные потоки воздуха, которыми он пользовался, чтобы подняться повыше. Затем заработали винты — и я остался один. Если не считать камилла, конечно.