Выше головы!

— Да, «Т-191-006». А я и не знал, — он усмехнулся. — Хотя должен был догадаться, что так и будет… В деле Мида ты себя хорошо показал. Они должны были как-то отреагировать. И оповещать не стали, что тоже объяснимо. В конце концов, эта поправка нужна только в том случае, если ты попадёшь под суд! А так о ней и знать никому не обязательно… — он был всерьёз огорчён тем, что пропустил что-то в своих любимых законах, поэтому не заметил моего удивления.

А я судорожно соображал, как бы вывернуть разговор, чтобы инспектор рассказал про то, что узнал, но при этом не догадался о своей ошибке. Или не ошибке?

— Извини, что не сказал сразу, — я виновато улыбнулся. — Я думал, ты знаешь. Это казалось очевидным…

— Оно и есть. Я же говорю — догадывался. Просто не знал, что всё так… Уже решено. Ну, что ж, поздравляю!

— Спасибо! И спасибо за помощь, за консультацию!

— Да, конечно, — рассеянно отозвался он. — Всегда обращайся…

— Ну, тогда давай прощаться! А то уже поздно, — и я рассмеялся, скрывая собственное состояние.

Он поднялся с кресла — и тут же упал обратно.

— Чуть не забыл, зачем пришёл… Поправка — это очень правильно! Когда я дошёл до неё, сразу понял, зачем эта дичь с преступлением и так далее. Решил заодно всё остальное посмотреть. Так вот, эта поправка была принята единогласным голосованием. Никто не возражал, потому что Мид. Ну, ты понимаешь… В конце концов, ты заслужил такое отношение! — в который раз уточнил он, я а чуть не скрипнул зубами от нетерпения. — Но поводом для заседания, на котором это принимали, стало не дело Мида. Не проблема «А-М-112»! Это было какое-то сообщение из Центра. Ты знал?

Я отрицательно покачал головой, и Хёугэн воспрял духом — хоть о чём-то ему известно лучше меня!

— Я даже на дату посмотрел: двадцать девятое марта, как раз последний сеанс связи. Оно могло вообще не дойти! Но дошло. И на основании этого сообщения прошло спецзаседание, на котором были все Квартеры, директора СПМ, профсоюзеры — в общем все шишки. И вот как раз там приняли поправку насчёт тебя.

— Что за сообщение? — торопливо спросил я.

— Не знаю, — инспектор тяжело вздохнул. — Оно помечено как «тайна личности». И лежит под спамерским доступом. Я даже близко не могу подобраться!

«А я могу», — подумал я, но вслух сказал:

— Значит, что-то серьёзное. Придётся оставить…

— То есть ты не можешь? — хитро прищурился Хёугэн, и сразу стало понятно, за чем он ко мне пришёл.

Не ради меня, конечно. Не из-за той консультации. Просто он копал-копал, и вдруг наткнулся на стенку. И тут же начал думать, кто это стенку для него взломает.

А если бы Ирвин Прайс был жив, он был наверняка пошёл сначала к нему. Потому что быть обязанным въедливому журналисту гораздо приятнее, чем выскочке-новичку. Но когда выбора нет…

— Я не могу, — я сделал виноватое лицо. — У меня никогда не было доступа в директорию СПМ!

— Но ты же был в спецотделе!

— И что? А сейчас я в Администрации, но это ничего не меняет! Если оно под спамерским доступом, лучше просто забыть. Потому что начнёшь туда докапываться — сразу возьмут на заметку. Это как первый ФИЛД — информация строго для посвящённых!

Он удручённо поджал губы.

— Жаль. А я рассчитывал… Ну, что ж, ты прав, время позднее — пора спать! — и он встал.

Мы обменялись вежливыми рукопожатиями, и я проводил его до двери. Послушал, как он сопит, проходя мимо романтических развалин. «Интересно, летучие мыши уже вылетели?»

Подождав для верности ещё немного, я застегнул куртку комбинезона и покинул свою комнату. Для верности следовало посетить Информаторий — иначе могут возникнуть проблемы с соблюдением секретности. А вот в кабинке мне можно увидеть всё…

Откладывать я, разумеется, не мог: любопытства во мне было не меньше, чем в майоре-инспекторе Отдела Безопасности.

«Т-191-006 — что бы это значило?»

Я был так увлечён новой загадкой, что даже не вздрогнул, когда моих волос коснулся огромный подковонос, догоняющий ночного мотылька.

Супружеская измена

Время было позднее, но ничто не могло уберечь меня от встречи с кем-нибудь от знакомых. То есть не важно, с кем: я был администратором, мало того — я был «звездой», поэтому не мог рассчитывать на анонимность. А учитывая тесные и порой совершенно непрогнозируемые связи между жителями станции (если не родственники, то коллеги, или родители одноклассников, или ходят в одну студию, или были в отношениях, или просто живут рядом), столкнуться с одним человеком значило столкнуться со всеми.