Выше звезд и другие истории

Илия стиснул руки; лицо его настолько побледнело, что светлые голубые глаза казались неестественно яркими. Он смотрел прямо на Люс. Потом сказал, впрочем довольно миролюбиво:

– Почему ты живешь здесь, Люс Марина?

– Куда же еще мне идти? – спросила она почти насмешливо.

– К своему отцу.

– Да, именно так обычно и поступают женщины…

– Пойми, он в отчаянии, он унижен; ты нужна ему.

– А вам – нет.

– Неправда, нам ты нужна! – с отчаянием проговорила Вера. – Илия, неужели ты тоже с ума сошел? Ты что, пытаешься выгнать ее отсюда?

– Это все из-за нее… Если бы она сюда не явилась, Лев… Это ее вина!.. – Илия больше не в силах был справляться со своими чувствами, голос его звенел, широко раскрытые глаза сверкали. – Это ее вина!

– Что ты такое говоришь? – прошептала Вера, и Южный Ветер закричала яростно:

– Нет! Ничего подобного!

Люс молчала.

Илия, весь дрожа, закрыл руками лицо. Долгое время никто не проронил ни слова.

– Простите, – сказал он наконец, поднимая голову. Глаза его были сухими и блестящими, рот странно кривился, он с трудом выговаривал слова. – Прости меня, Люс Марина. Я сам себя не помнил, нес какой-то бред… Ты пришла к нам, и мы, конечно же, тебе рады. Просто я… я, видимо, очень устал. Я все пытался понять, как следует поступить, как действовать правильно… А это так трудно – понять, что правильно…

Все три женщины хранили молчание.

– Говорят, я иду на компромиссы… Да, я иду на компромиссы, а что еще мне остается делать? И снова возникают разговоры: Илия предает наши идеалы, продает нас Маркесу, навечно привязывает нас к Столице, мы теряем все, за что боролись. Но чего же вы хотите? Еще смертей? Или новой конфронтации? Хотите видеть, как Народ Мира снова пойдет под пули? Как наших людей будут бить, убивать… и снова люди будут гибнуть… а мы, которые… которые верили в мир, в ненасилие…

– Никто ничего подобного о тебе не говорит, Илия, – медленно проговорила Вера.

– Нам нельзя торопиться. Нужно быть благоразумными. Ведь невозможно сделать все сразу. Мы не должны действовать второпях, используя насилие. Конечно, это нелегко… это очень трудно!

– Да, – подтвердила Вера, – это трудно.

«Мы собрались со всего света, – рассказывал старик. – Из больших городов и совсем крохотных деревень. Люди приходили отовсюду. В начале Похода, в Москве, в нем участвовало четыре тысячи, а у западных границ страны под названием Россия – уже семь тысяч. Они прошли через всю Европу, и каждый день сотни и сотни людей присоединялись к участникам Похода – семьями и поодиночке, молодые и старые. Они приходили пешком из близлежащих селений, они приезжали издалека, из-за морей и океанов, из Индии, из Африки. Все старались принести с собой хоть что-нибудь – прежде всего нужна была еда и деньги, чтобы покупать еду, ибо такому большому количеству людей еды все время не хватало. Жители городов выстраивались вдоль дорог, чтобы посмотреть, как идут участники Похода, и порой дети подбегали к ним и дарили еду и драгоценные монетки. Множество солдат из армий великих держав тоже стояли вдоль дорог и как могли защищали участников Похода, а также следили за тем, чтобы те не нанесли вреда полям, деревьям и постройкам, ведь людей собралось такое множество. Участники Похода пели, и иногда солдаты пели с ними вместе, а порой бросали свое оружие и ночью, в темноте убегали и присоединялись к Походу. Люди все шли и шли. Когда по ночам они разбивали лагерь, то казалось, будто целый огромный город вдруг вырастал в чистом поле. Люди все шли, и шли, и шли – по полям Франции, по полям Германии, по высоким горам Испании, неделями, месяцами, и пели песни Мира. И вот наконец они добрались до берега моря – десять тысяч самых сильных. Здесь суша кончалась, здесь был город Лиссабон, где им были обещаны корабли. И корабли действительно оказались в гавани.