Выше звезд и другие истории

Внутри хижины, именовавшейся «Подожди минутку», было совсем темно – ничего не разглядеть – и так много хлама, что девочка все время на что-то натыкалась. Она не представляла себе, где может быть очаг и как развести огонь. Отыскалось некое подобие постели, но, когда девочка легла, показалось, что это куча грязного белья, и запах был как от грязного белья. Все время кто-то ее кусал – в ноги, руки, шею, спину. Она чувствовала страшный голод. По запаху нашла рыбину, подвешенную к потолку. На ощупь оторвала жирный кусок, попробовала. Оказалось – копченый лосось. Она отрывала сочные куски и ела, кусок за куском, пока не насытилась, потом дочиста облизала пальцы. Рядом с открытой дверью на водяной поверхности дрожало отражение звезды. Девочка осторожно понюхала горшок с водой, попробовала воду и немного отпила – только чтобы утолить жажду: теплая, застоявшаяся вода отдавала тиной. Вернулась к грязной постели с блохами и легла. Нужно пойти к Бурундучихе или в какой другой гостеприимный дом, а не лежать здесь, забытой всеми, в грязной постели Койотихи. Но она никуда не пошла. Лежала и била блох, пока не уснула.

Глубокой ночью послышался голос: «Подвинься, малыш», и рядом оказалось теплое тело.

Они позавтракали, сидя на солнышке на пороге хижины, – поели кашицы из измельченного сушеного лосося. Койотиха охотилась утром и вечером, но питались они не свежей дичью, а сушеным лососем, сушеными овощами и поспевающими ягодами. Девочка не спрашивала почему. В этом, по ее мнению, был смысл. Она собиралась спросить Койотиху, почему та спит ночью и бодрствует днем, как люди, вместо того чтобы спать днем и охотиться ночью, как койоты, но когда покрутила вопрос в уме, то сама поняла, что ночь – это когда спишь, а день – когда бодрствуешь, и здесь тоже был свой смысл. Но один вопрос все же задала:

– Не понимаю, почему вы выглядите как люди, – сказала она.

– Мы и есть люди.

– Я хочу сказать, такие, как я, человеческие существа.

– А это как смотреть, – ответила Койотиха. – Кстати, как этот твой мерзкий глаз?

– Нормальный глаз. Но… вы носите одежду… живете в домах… пользуетесь огнем и разными вещами…

– Вот как ты видишь, значит… Если бы этот горластый щеголь Сойка не влез куда не надо, я могла бы сделать действительно замечательную вещь…

Девочка привыкла к тому, что Койотиха была склонна на чем-то зацикливаться, привыкла и к ее бахвальству. Она в каком-то смысле была похожа на знакомых ребят из школы. Но далеко не во всех отношениях.

– Ты хочешь сказать: то, что я вижу, неправда? Ненастоящее – как в телевизоре или что-нибудь в этом роде?

– Нет, – сказала Койотиха. – Эй, у тебя на воротнике клещ. – Наклонилась, резким движением сбросила клеща, подобрала его пальцем, раскусила и выплюнула.

– Ф-ф-у, – пробормотала девочка. – Так как же?

– А так, что ты, по правде говоря, кажешься мне серовато-желтой и бегающей на четырех ногах. А вон тем, – она презрительно махнула рукой в сторону тесной кучки хижин у подножия холма, – кажется, что ты прыгаешь туда-сюда и беспрерывно подергиваешь носом. А для Сокола ты яйцо или, может быть, подлетыш. Поняла? Все зависит от твоего взгляда на вещи. На свете есть только два народа.

– Люди и животные?

– Нет. Те, кто говорит: «На свете есть только два народа», и те, кто не говорит этого. – Койотиха расхохоталась собственной шутке, хлопая себя по бедру и повизгивая от удовольствия.

Девочка, не поняв шутки, ждала.

– Ладно, – сказала Койотиха, – есть первый народ и все остальные. То есть два.

– Первый народ – это?..

– Мы, животные… и твари. Мы древние, видишь ли. И вы – щенята, козлята, птенцы. Все это первый народ.

– А остальные?

– Ты знаешь кто, – ответила Койотиха. – Другие. Новый народ. Те, что пришли сюда. – Ее красивое суровое лицо стало серьезным, даже грозным. Она посмотрела девочке прямо в глаза, что делала редко, и взгляд ее блеснул золотом. – Мы были здесь, – сказала она, – мы всегда были здесь. А теперь это их страна. Они ею правят… Черт, даже я сумела бы лучше…

Девочка подумала и произнесла слова, которые были ей хорошо знакомы:

– Они нелегальные иммигранты.

– Нелегальные! – с усмешкой сказала Койотиха. – Что еще за чепуха? По-твоему что, обыкновенные койоты знают свод законов? Будь взрослой, детка!

– Не хочу.

– Ты не хочешь вырасти?

– Тогда я тоже буду из тех. Из других.

– Да, верно, – пробурчала Койотиха и пожала плечами. – Что ж, такова жизнь.

Она встала и зашла за дом; девочке было слышно, как она помочилась на заднем дворе.

Из-за некоторых вещей к Койотихе было трудно относиться как к матери. Когда к ней приходил кто-нибудь из ее дружков, девочка предпочитала ночевать у Бурундучихи или у Кроликов, потому что Койотиха и ее приятель начинали совокупляться, не добравшись до постели, прямо на полу или снаружи, во дворе. Раза два Койотиха приходила с охоты вместе с дружком, и девочке приходилось лежать у стенки на той же самой постели и слушать все, что происходит рядом. Это напоминало и борьбу, и танец, в движениях был ритм – впрочем, девочку это не интересовало, но такое соседство мешало спать.