Вышел месяц из тумана…

Итак, Уиттакер ей солгал. Эшуорт заявил, что видел его на месте преступления. Более того: он обвинил шефа полиции в запугивании и принуждении к сокрытию важной информации. Значит, все это время Уиттакер защищал себя. И на Эмилию Гараниту, которой удалось пронюхать про то, что убийства носят серийный характер, он набросился не потому, что хотел прикрыть Хелен и ее группу, а потому, что спасал собственную шкуру.

Ситуация складывалась взрывоопасная, и от Хелен требовалась особая осторожность. Сейчас на кону стоял не только успех расследования конкретного дела, но и вся ее карьера.

«Портерхаус-клиник» в Лоутоне оказалась высококлассным учреждением: сияющий чистотой вестибюль, вежливый персонал… У человека, попавшего сюда впервые, наверняка складывалось впечатление, что здесь и в самом деле «стены лечат». Специалисты клиники проводили хирургические операции разного профиля, но специализировались на решении проблем, связанных с нарушением гендерной идентичности. Если терапия оказывалась бессильной – а так случалось в девяти случаях из десяти, – то пациенту предлагали операцию по смене пола. Руководимая Хелен группа разослала запросы о Мартине по многим клиникам. Беда в том, что они не знали, когда точно будущая «Мартина» подверглась операции. По их прикидкам, это было от трех до пяти лет назад, что существенно расширяло круг кандидатов. Впрочем, достаточно скоро выяснилось, что хирургическая коррекция пола – явление нечастое. Кроме того, в распоряжении полиции имелись точные данные о весе, росте, цвете глаз и группе крови разыскиваемого, так что кое-какие шансы оставались. Тем не менее, входя в кабинет главврача клиники, Хелен заметно нервничала. Слишком многое зависело от предстоящего разговора.

Главврач – привлекательный мужчина с волосатыми руками – первым делом потребовал обещаний не разглашать название клиники: как он выразился, «в одном контексте с убийством этой проститутки». Все же Хелен удалось убедить его поделиться информацией, даже если пришлось мягко напомнить, что, расследуя дела об убийстве, полиция имеет много способов принудить гражданина к сотрудничеству.

– Думаю, я смогу вам помочь, – сказал он, снимая с полки папку. – Пять лет назад к нам обратился молодой человек. Его состояние, как физическое, так и моральное, мы оценили как неблагополучное. Он настаивал на смене пола. Мы посоветовали ему пройти консультацию у психолога, но он твердо стоял на своем. Все, что нам удалось, это отговорить его от некоторых дополнительных процедур, но не от всех. Помимо смены пола, он подвергся операции по увеличению ягодиц. Мы также поработали с его лицом.

– В чем именно заключалась эта работа?

– Изменение формы скул, увеличение губ, выравнивание линии носа, корректировка кожной пигментации…

– Во сколько это ему обошлось?

– В приличную сумму.

– Как вы полагаете, зачем ему понадобилось столь радикально менять внешность?

– Мы тоже задавали ему этот вопрос. У нас принято обсуждать каждую процедуру, чтобы установить, насколько она необходима. Но он не пожелал распространяться на эту тему. А заставить его мы не могли.

Хелен поняла, что больше ей из главврача не выжать, и решила переходить к главному. Она жестом указала на личное дело.

– Я могу взглянуть?

Он протянул ей папку. Хелен прочитала имя и почувствовала дурноту. Фотография молодого, полного жизни и надежд парня подтвердила ее худшие опасения.

И эта ниточка привела к ней. Как и все предыдущие.

Глава 78

Она умерла. Должна была умереть. Кислорода здесь не хватило бы и мухе, не говоря уж о человеке. Жизнь понемногу вытекала из нее, и она с трудом сознавала, что происходит вокруг. Со всех сторон ее окружала непроглядная тьма. Было невыносимо жарко. И нечем дышать. И все-таки Ханна понимала, что еще жива. Смерть, желанная смерть стала бы избавлением от медленной пытки, от бесконечной муки, в которую превратилось ее существование. В нем не осталось ничего человеческого – только животная боль и страдание. Когда она в последний раз слышала Сэнди? Ханна уже не помнила. Боже милостивый, какой же здесь будет смрад, если он умер… Разлагающиеся экскременты – это одно, а гниющий труп… Останься у нее в теле хоть немного влаги, она бы сейчас заплакала. Но плакать давно было нечем. Она просто лежала, молча призывая смерть.

И вдруг…

В глаза ударил слепящий свет. Она взвыла от боли – казалось, лазерный луч пробил ей мозг – и закрыла лицо руками. Тело внезапно обдало блаженным потоком ледяного воздуха. Она с наслаждением вдохнула.

Ее куда-то тащили. Не сразу, но она это поняла. Кто-то, плотно, как в тиски, зажав ей руки, протащил ее по полу и выволок на свет. Неужели спасена? Может, это Грейс?

Она ударилась обо что-то твердое и вскрикнула. Ее приподняли. Каким-то шестым чувством она угадала: это не спасатели. Державшие ее руки разжались, она с глухим стуком упала на какую-то твердую поверхность и робко приоткрыла глаза.

Свет по-прежнему резал глаза, но теперь на лицо Ханны падала тень, и она смогла сквозь прищуренные веки немного осмотреться. Она, беспомощная, лежала, скрючившись, в багажнике машины.