Вышивальщица

Арина силилась перестать плакать, втягивая ртом воздух и судорожно всхлипывая. Иван Антонович погладил её по волосам. Девочка подняла на него глаза, и у Вечеслова перехватило дыхание. Он никогда не видел таких глаз – цвета весеннего льда, подтаявшего на солнце.

– Ты теперь наша девочка. Мы всегда мечтали о внучке с такими красивыми косами. Надо только оформить опеку. Значит, договорились? Ты больше не плачешь, ведёшь себя примерно и не испытываешь терпения сестры Ненилы. А через две недели мы приедем и заберём тебя домой. Вот, возьми, девочек угостишь. – Иван Антонович сунул ей в руки пакет с конфетами.

Арина прижала пакет к животу и с вызовом посмотрела на настоятельницу.

Матушка Анисия выдержала её взгляд. Она устала от Арининых бесконечных истерик и всерьёз боялась, что девочка, упорно отказывавшаяся от пищи с тех пор как узнала о закрытии приюта, заболеет и умрёт от голода. Пусть ест конфеты в Великий пост, пусть делает что угодно. Через две недели, максимум через месяц это исчадие ада покинет стены монастыря.

Настоятельница не ошибалась на Аринин счёт. Пакет опустел той же ночью: конфеты съели всей спальней, под одеялами, чтобы Бог не увидел и не наказал. Сестра Ненила унюхала запах шоколада в спальне девочек и пожаловалась сестре Иринье, предложив пойти к настоятельнице и рассказать о содеянном Ариной непотребстве. Но вместо того чтобы возмутиться и вознегодовать, сестра Иринья сказала:

– Доносительство грех, тем более если оно бездоказательно. Говоришь, шоколадные конфеты-то? Девчонки таких не едали поди…

– Шоколадные, шоколадные. Шоколадней не бывает. Большие такие! И обёртки красивые. Они их под одеялом разворачивали, думали, я не услышу. И пахло на всю комнату, – рассказывала Ненила. – То-то матушка Анисия удивится. Аринка своё получит, и остальные тоже.

– Ты не мстить ли им задумала? Грех-то какой, Ненилушка… Не по-христиански это. Лучше встань под образа да помолись за детей. Господь услышит и простит. И тебя простит, за жестокосердие.

Сестра Ненила поспешила уйти, удивляясь в душе, как ловко сестра Иринья повернула ситуацию: конфеты в Великий пост ели девчонки, а грешницей оказалась она, Ненила.

Арине хотелось смеяться и танцевать. Разбуженное воображение яркими красками рисовало стремительно несущуюся навстречу новую жизнь. Эйфория ворвалась в сердце как в распахнутую настежь дверь, высушила недавние слёзы, зажгла румянцем щёки. Арину распирало желание поделиться своим неожиданным счастьем, которое ей подарили просто так, ни за что.

За шесть лет, прожитых в монастырском приюте, она научилась справляться с эмоциями. О знакомстве с Вечесловыми никто из девочек не узнал, как не знали об Арининых слезах. С подругами она не делилась ни радостями, ни горестями. Расскажешь – не сбудется, примета такая. А жаловаться в приюте некому, не сестре же Нениле?

– Ты чего вся светишься? Пятёрку, что ли, получила?

– Двойку! По поведению! – смеялась Арина.

Завтраки, обеды и ужины она теперь уплетала за обе щеки. На прогулке с удовольствием возилась с малышнёй, затевая шумные игры и беготню, к негодованию сестры Ненилы. И с воодушевлением бралась за любую работу, чем заслужила одобрение сестры Ириньи.

Арина завидовала самой себе: через две недели у неё будет новый дом и новая жизнь.

Глава 2. Обман

Через две недели Вечесловы не приехали. Не появились они и через месяц. Днём Арина никому не показывала своего отчаяния. А по ночам зажимала ладонью рот, сдерживая всхлипы. Засыпала под утро, когда уже не оставалось сил выдерживать ночь, и весь день ходила с поникшими плечами и зевала. Сестре Нениле не на что было жаловаться: Арина без возражений исполняла всё, что от неё требовали, скажут мыть полы – вымоет до блеска, скажут помогать на кухне – будет чистить овощи, не жалуясь на усталость и не выказывая желания уйти.

Через месяц Арина пришла к настоятельнице и спросила, что ей теперь делать. Матушка Анисия её поняла. Ответила уклончиво:

– Не приехали, значит, не смогли. Оформление опеки дело долгое, а без опекунских прав они не могут тебя забрать.

– Но они обещали. Сказали, через две недели, а уже месяц прошёл, – чужим голосом выговорила Арина.

– Значит, что-то изменилось. Могли передумать. Могли заболеть. В жизни случается всякое. Надобно всё принимать со смирением, не держать в душе обиды и уметь прощать. Святой Антоний сказал: «Если нападёт на тебя гнев, гони его подальше от себя, и будешь радоваться во все дни жизни своей» – Тут матушка Анисия сообразила, что радоваться Арине в сложившейся ситуации нечему. И добавила поспешно: – Ожесточаясь против людей, мы гневим Бога, а смягчая своё сердце, радуем его. Я знаю, как тебе помочь.