Вышли на фронт «катюши»

С рассветом перед нами открылась картина нейтральной пограничной полосы. Это была широкая лощина с высокой травой. На другой стороне круто поднимались сопки. Все они имели названия: Офицерская, Верблюд и т. д. На склонах легко можно было различить множество дзотов и других замаскированных огневых точек.

...Пока японцы не догадывались о нашем прибытии на границу. По утрам солдаты делали зарядку, бегая по сопкам. За ними наблюдал офицер в белом костюме. Иногда он поднимался на вершину и смотрел в нашу сторону. Было ясно: японцы чувствуют себя здесь полными хозяевами.

В ночь на 9 августа нам объявили о времени наступления. Но в полночь разразился сильный ливень, который продолжался почти до утра, и наступление перенесли на 5 часов.

С рассветом мы получили команду форсировать нейтральную полосу. Выкладывая дорогу из пучков хвороста, ощупью, боясь провалиться в трясину, под огнем продвигали мы вперед одну машину за другой.

Советские войска блокировали японские укрепления и уничтожали их. Основные ударные силы, в том числе и наши дивизионы, обойдя эти укрепления, успешно продвигались в сторону Хобэя. Вместе с танками мы достигли его к вечеру. Город горел: противник, отступая, взорвал склады военного имущества.

Организованного сопротивления мы почти не встретили. Враг рассеялся по сопкам и нападал только на небольшие подразделения. Ночное время было, однако, опасно. Под покровом темноты японские смертники обстреливали нас, пытались иногда броситься со связкой тола под боевую машину. Пришлось обратить серьезное внимание каждого бойца на то, чтобы карабины и автоматы были всегда в полной готовности. Обзавелись пулеметами, которые устанавливали в боевых машинах на время движения.

В середине августа мы достигли предместий города Муданцзян. Здесь нашим стрелковым подразделениям пришлось задержаться почти на сутки. Высокие сопки, лощины, занятые рисовыми полями и залитые водой, узкая дорога, со сгнившим от времени мостом — все это затрудняло движение механизированных частей.

Уже стемнело, когда я получил от командира дивизиона задачу выдвинуться к деревне Сидаолинцзы и связаться с командиром 226-го стрелкового полка. Дивизией, куда входил этот полк, командовал генерал Б. Б. Городовиков. В темную дождливую ночь, стараясь как можно быстрее достичь заданного района, я вел свои машины обочиной дороги по незнакомой местности, преодолевая небольшие сопки. Бойцы. и особенно, водители настолько устали, что. засыпали на ходу.

...Вот еще одно усилие — преодолеть метров двести по крутому склону сопки. Вновь идут в ход лопаты и кирки. Надо срыть склон так, чтобы прошли машины.

Первые три прошли удачно, а четвертая покачнулась и стала заваливаться на бок. Ошеломленный, вижу, как огромная машина с полным боевым комплектом перевернулась вверх колесами один раз, второй и скрылась в темноте. Все произошло так внезапно, что мы, как говорят, и охнуть не успели.

Бежим вниз и видим: наша боевая машина стоит на колесах. Из кабины вылезают лейтенант Леонид Трошкин и шофер Семинога. Осматриваем установку — все цело и невредимо. Чудеса!

С помощью лебедок мы втащили шеститонную махину на дорогу — и снова в путь.

На рассвете я должен был разыскать командира полка. Нашел его довольно быстро на одной из сопок. Представился, как полагается. Командир полка обрадовался, узнав, что в его распоряжение прибыла такая серьезная боевая единица.

С наблюдательного пункта хорошо просматривалась окружающая местность. Впереди расстилалась широкая долина с рисовыми полями и узкой, заросшей густым кустарником речушкой. За лощиной поднималась сопка 451,1, а правее, в дымке, виднелся город Муданцзян. До него оставалось 10 — 12 километров.

Еще раз уточнив расположение своих батальонов, командир полка сказал, что надо спускаться вниз. Выстроившись гуськом, мы осторожно пошли по крутой тропинке. Внизу бросилось в глаза множество японцев, которые суетились в кустарнике вдоль реки. Нас отделяло от них метров пятьсот. Не успели опомниться, как над головами засвистели пули. Пришлось залечь.

Командир полка распорядился выслать стрелков, чтобы прочесать берега речушки. Операция продолжалась часа два. Мы оставались на своем месте, боясь вызвать огонь еще какой-либо группы японцев.

— Ну, что делать будем? — спросил у меня командир полка. — Хорошо бы вот по этой сопочке залпик дать...

— Необходимо разрешение, — отвечаю ему.

— Разрешение — так разрешение, — и он попросил соединить его с начальником артиллерии дивизии. Долго ждать не пришлось. По рации меня вызвал командир дивизиона и отдал распоряжение дать залп.

Прибежав на батарею, я поднял своих солдат и повел установки прямо на сопку, надеясь вывести их на гребень. Но не тут-то было. Противник открыл артиллерийский огонь. Правда, снаряды ложились позади нас.