Высматривая путь. Том I (СИ)

Спустя мгновение Фредерика кивнула, отпустила Бамбера, встала и, оттянув края рубахи, двинулась к выходу из хаты. Снаружи ее уже ждал Стебель. Без седла, конечно, но зато с поводьями. Отто, переваливаясь с ноги на ногу, вынес на улицу массивный табурет и, обойдя оторопевшую девушку, умостил его аккурат под боком коня.

— Влезай, — скомандовал он.

Дера в этот раз решила не спорить. Взгромоздившись на импровизированную подставку, она обхватила спину коня руками и, навалившись на нее грудью, попыталась подтянуться. Со второго раза у нее это получилось. Еще и Отто помог повернуться как полагается, ухватив руками за ноги. С горем пополам травница оказалась на Стебле. Тот на удивление молчал и даже звука не издавал, самоотверженно терпя всю эту возню. Только хвостом махал и раздувал ноздри. Дера ухватилась обеими руками за поводья и сжала ногами бока коня. Все как учил Эскель.

— Ладно, давай езжай, — на выдохе проговорил Отто и сделал пару шагов назад. — Просто… веди себя спокойно и уверенно.

Девушка потихоньку послабила поводья и Стебель пошел вперед. Переходить на галоп она не собиралась ни в коем случае, но тихой рысью проехать была бы не против. Но попозже, когда освоится. А сейчас ее подбрасывало, как мешок с картошкой. Зад тут же заныл от впивающихся в ягодицы костей конского хребта, а руки вспотели так, что поводья норовили выскользнуть.

Прочитав ряд молитв самой Мелитэле, Фредерика впервые выехала верхом на большак.

Комментарий к Часть 13. Не делай добра — не получишь зла

Бечено

========== Часть 14. Три тысячи крон ==========

— С вас пятьсот крон, — заявил Эскель и с грохотом водрузил отрубленную голову катакана на деревянный стол перед трактирщиком.

Тот не выдержал и сплюнул прямо на чищенный пол, а госпожа Рубер, что стояла по правую руку от мужика, скривилась. Девушки, разинув рты, собрались неподалеку. А когда увидели башку с отрубленным ухом и вываленным наружу языком, тихонько заохали и попрятались кто куда. Когда ведьмак как ни в чем не бывало придержал рукой уже начинающую подгнивать плоть и с хрустом извлек оттуда свой крюк, то управительница и вовсе еле сдержала рвотный позыв, прикрыв накрашенные губы рукой, облаченную в черную прозрачную перчатку.

— Какая прелесть, — выдавила из себя женщина. — А запах-то какой…

Эскель достал из внутреннего кармана куртки объявление и, развернув его, положил прямо на голову чудовища.

— Тут написано — пятьсот, — он ткнул пальцем ровно в нужное место на листке. — Вообще-то за высшего вампира я беру семьсот, — решил уточнить он, чтобы знали, что это не какой-то там гуль, которого так просто убить.

— Вижу, мастер, — она приложила руку к груди и попыталась дышать через раз. Башка уже откровенно подванивала. Или то сам ведьмак подванивал. Рубер так уж сразу и не поняла.

Он и рад бы принести ее еще свеженькой, но отключился на добрые полдня, сидя у стены с валяющимся, гниющим трупом в одной комнате. А когда пришел в себя, то с трудом мог двигаться. Понял, что сидит в луже собственной крови, и принялся долго и витиевато материться. Рана на плече пока и не думала рубцеваться, но, благо, что кровь уже не лилась. Рубашка намертво прилипла к телу, а куртка от засохшей крови жалобно похрустывала при движении. Он едва стоял на ногах, когда отчаянно пытался насадить треклятую башку на крюк. А когда насадил, то понял, что далеко ему не уйти. Как раз началась детоксикация после эликсира и он долго и упорно блевал у стены за той самой хижиной у реки.

Более-менее очухался только к ночи, а там и весь день проспал. Голову бестии оставил у трактирщика на попечение. Как он дошел до постоялого двора, вообще не помнил. Слышал только, как лезвием меча греб землю при ходьбе, словно пахарь какой. Но башку нес и продолжал идти. У входа в «Три звоночка» его увидел уже знакомый рыжий паренек и помог добраться до кровати.

Голова-то гнила себе потихоньку, а Эскель все старался собрать себя в кучу. В итоге собрал аж к началу третьего дня. Вот и заявился он в бордель грязный, как черт, с воспаленными ноющими ранами и совершенно без настроения, но зато с башкой. Так что мысли были только о том, чтобы как можно скорее забрать свои деньги, вернуться в комнату и искупаться. А там можно и утопцев проредить к ночи.

Госпожа Рубер взглянула в хмурое лицо ведьмака, а потом снова перевела взгляд на башку.

— Хорошо, — наконец прохрипела она, снова закрыв рот и нос ладонью. — Я доплачу вам сотню, только избавьтесь от этой дряни.

— Добро, — кивнул ведьмак, понимая, что больше ему не сторговать, и, схватив башку за целое ухо, бесцеремонно стащил ее со стола. — Теперь платите и я пойду.

Кошель, громко звякнув кронами, упал на стол. Эскель, даже не пересчитывая, схватил его и сжал в руке.

— Счастливо оставаться, — буркнул он и, развернувшись, прошагал к выходу, волоча за собой вампирскую башку.

При том еще умудрился растолкать плечами особо любопытных зевак. И если в течение часа он не будет валяться в бадье и пить, то уж точно снесет еще пару голов, но уже человеческих.

***