Высокие звезды

— А теперь смотри.

Широко размахнувшись, мексиканец изо всех сил ударил обухом топора по подошве рельсы.

Хуан Гонсало открыл рот от удивления. Та сломалась ровно в намеченном месте. Немного зернистый, синеватый излом металла тускло поблёскивал на солнце.

— Вот так-то, парень.

Пабло вонзил топор в шпалу и отошёл в сторону, чтобы юноша мог полюбоваться его работой.

Пару минут — и рельс перерублен. Ты, наверное, не подозревал, что это так легко.

— Когда умеешь что-нибудь делать, — признался Хуан Гонсало, — тогда легко, а если нет, то нужно учиться.

— Хорошо, что ты это понял, парень.

Пабло, опустившись на корточки, изучал надпил, сделанный Хуаном Гонсало.

— А ты упорный, я, честно говоря, когда мне предложили перерезать рельсу, не перепилил и половины твоего.

— Если бы полотно не сломалось… — начал юноша.

— Ты всё равно, не успел бы, перепилить рельсу.

— Да.

— Ну, так вот, никогда не задавайся. А теперь пошли, я покажу тебе, что ты должен делать.

Пабло, тяжело ступая, двинулся впереди, Хуан следовал за ним.

— Ну как, новичок, — кричали вслед Хуану Гонсало рабочие, — перепилил рельсу?

Юноша пытался улыбаться, но всё равно краска стыда заливала ему лицо.

«Да, — сказал он сам себе, — если хочешь быть таким же, как и они, то не делай вид, что тебе известно, как и что следует делать. Учись, всё это пригодится тебе в жизни».

— Во-первых, — сказал Пабло, — рельсы не носят руками, для этого есть щипцы.

В этот момент двое негров проносили мимо них рельсу, зажав её головку большими щипцами. Свободный конец тащился по земле, глубоко бороздя её.

— Мы должны укладывать в день триста футов полотна, иначе никто из нас не получит своих денег. Так что, церемониться с тобой никто не будет.

— Покажи для начала что-нибудь попроще, — попросил Хуан Гонсало.

— Хочешь лёгкой работы?

— Нет, сегодня я буду делать что-нибудь простое, завтра посложнее, а через неделю уже научусь делать то, что и вы все.

— Ты правильно считаешь, будешь подносить рельсы. Они тяжёлые, но большого мастерства для этого не требуется.

Один из негров-гигантов уступил своё место Хуану Гонсало, и тот взялся за ручку щипцов.

— Эх, был бы ты ростом побольше, — вздохнул второй негр, нагибаясь, чтобы нести рельсу вровень с юношей.

— Тут уж ничего не поделаешь.

Хуан Гонсало чувствовал, как пот заливает ему глаза, но не мог разжать пальцев, иначе рельса упала бы. Донеся и установив её на место, Хуан Гонсало немного передохнул.

Он с уважением смотрел на то, как рабочие ударом забивают в шпалы длиннющие костыли. Движения людей казались выверенными и лёгкими, но юноша уже понимал, какую огромную силу следует вкладывать в работу, чтобы она шла быстро.

— Пошли за второй, — негр тронул плечо юноши.

И вот вновь Хуан Гонсало, обливаясь потом, сбивая руки в кровь, стаскивал рельсу с платформы, подхватывал её щипцами и нёс к месту укладки.

К концу дня он совсем обессилел и даже не поужинав, забрался в вагон. Жёсткие доски показались ему после адской работы мягкими. Никогда ещё он не спал так крепко.

Утром его разбудил Пабло.

— Я приберёг твой ужин, — и гигант-мексиканец подал Хуану Гонсало оловянную тарелку, накрытую другой. — Если не будешь есть, то в конец обессилишь.

Юноша почувствовал страшный голод и, выбравшись на улицу, с удовольствием съел вчерашнюю порцию.

И вновь началась каторжная работа. Правда, теперь уже Хуан Гонсало умел её делать так, чтобы тратить минимум сил. Он приспособил свой шаг к расстоянию между шпалами и теперь не тратил зря сил на то, чтобы удержать равновесие, стоя на неутрамбованном щебне.

Ещё через пару дней Пабло поручил ему забивать костыли. И к вечеру Хуан Гонсало уже не хуже других махал молотом, вгоняя с двух ударов длинные костыли в просмоленное дерево.

Каждый день на участок укладки приезжал мистер Макрой. Неизменно он интересовался у протеже мистера Джонсона как идут дела, и парень неизменно отвечал:

— Отлично.

— Так что, никаких проблем? — изумлялся подрядчик и смотрел на Пабло.

Тот разводил руками.

— Парень работает отлично. Ему бы ещё немного спеси сбить…

— А в чём дело? — интересовался мистер Макрой.

— Понимаете в чём дело, он смотрит на меня, и я чувствую, считает себя выше и умнее меня.

Пабло, разговаривая с мистером Макроем, чесал свою поросшую длинными чёрными волосами грудь. Растительность густо покрывала всё его тело и казалось, ещё немного, и кончики волос пробьют тонкую материю рубашки.

— А может, оно так и есть? — улыбался мистер Макрой.

— Да он же сопляк, который ничего не умеет.

— Можешь не говорить мне, — отвечал мистер Макрой, — я сам видел, как он ловко вгоняет костыли. И думаю, ты научил его, как перерубают рельсы?

— Это обошлось ему в целый доллар.

— Значит, он не скупой, — смеялся мистер Макрой.

— Я думаю, всё у нас будет хорошо, сэр, — отвечал Пабло.

Дни тянулись за днями, и казалось, всё и впрямь сложится отлично. Свёрток с деньгами уже еле помещался в потайном кармане брюк Хуана Гонсало.

И однажды вечером, сидя у костра, он заговорил с Пабло о том, что неплохо было бы положить заработанные деньги в сейф к мистеру Макрою.