Высоких мыслей достоянье. Повесть о Михаиле Бестужеве

84-пушечный линейный корабль был подготовлен, как жених к свадьбе. С гордостью и любовью смотрели на свое детище Торсон и Бестужев. Однако незадолго перед плаванием их под каким-то предлогом вызвали в Петербург, а на «Эмгейтен» назначили другого капитана. В это время на корабль прибыл император с великими князьями. Даже им, плохо разбиравшимся во флотских делах, бросились в глаза необычайное устройство и изящная отделка корабля. Брат Петр, присутствовавший при этом, позже рассказал Мишелю, что, когда государь стал хвалить, благодарить маркиза де Траверсе и новоиспеченного капитана за новый корабль, никто не осмелился назвать имен Торсона и Бестужева. А вскоре великий князь Николай с супругой и огромной свитой придворных отбыл в плавание.

Обычно спокойный Торсон на этот раз не мог перенести незаслуженной обиды и заявил начальнику Морского штаба Моллеру, что доложит обо всем императору. Испугавшись возможных неприятностей, тот употребил все средства для успокоения Торсона — произвел его в капитан-лейтенанты, сделал своим адъютантом и назначил командиром морской кругосветной экспедиции.

Получив право обустроить новый корабль и набрать экипаж, Торсон воспрянул духом. Вдвоем с Бестужевым, которого он в числе первых включил в штат, они снова днями и ночами проектировали судно, вычерчивали на карте мира маршруты путешествия, обсуждали кандидатов в экипаж.

Однако дальнейшие события убедили их в том, что и на этот раз Моллер может отступиться от своего слова. 7 ноября 1824 года, когда в Петербурге началось наводнение, император Александр сурово отчитал Моллера за то, что тот не сделал никаких распоряжений. Начальник Морского штаба вернулся из Зимнего дворца в таком состоянии, что Торсон поразился его паническому виду и понял: более всего Моллер напуган не бурей и наводнением, а гневом императора. Под стать ему вели себя и чиновники морского ведомства, которые, действительно, как крысы, сбились на верхнем этаже Адмиралтейства, в страхе и отчаянии наблюдая, как мимо памятника Петру плыли бочки, бревна, трупы утопленников и снесенные крыши домов.

Убедившись в том, что Моллер и его помощники не в состоянии предпринять что-либо, Торсон приказал Михаилу Кюхельбекеру, Дмитрию Завалишину, Петру Беляеву и другим офицерам и матросам сесть в лодки и вместе с ними отправился спасать людей. Михаил Бестужев находился в то время на башне высокой обсерватории, видел все и написал повесть о наводнении. Но морской министр запретил печатать ее.

Наводнение обнажило гнилость морского ведомства. Бестужеву и Торсону стало ясно, что если оно проявило себя так в борьбе со стихией, то чего ожидать от него во время войны? Флот, как и армию, разъедали те же беды — стремление к внешнему лоску, парадности. Вместо множества экипажей, приписанных к судам, был создан один — Гвардейский экипаж, главной задачей которого было проводить морские прогулки императора и членов его семьи.

Оснащение кораблей, не имевших постоянных экипажей, расхищалось прежде всего теми, кто сторожил их зимой. Многие суда давно не годились к плаваниям, гнили на якорях, но никто не осмеливался списывать их чтобы не уменьшить численность флота. Вся забота о кораблях состояла лишь в том, что каждую весну их борта обновлялись свежей краской. В обучении моряков на первом плане были не навыки судовождения и мастерство морского боя, а фрунт и шагистика. Поэтому большинство офицеров и матросов Гвардейского экипажа плавали лишь по «Маркизовой луже», как моряки называли восточную часть Финского залива в честь морского министра маркиза де Траверсе.

Рассуждая о тяжелом состоянии флота, Торсон однажды заявил Бестужеву, что, прежде чем преобразовывать флот, необходимо изменить государственное устройство. И, доверившись, рассказал ему о существовании тайного общества, которое ставит перед собой эту цель. За годы службы на Балтике и Белом море Бестужев своими глазами увидел все язвы, разъедавшие флот, а во время заграничных плаваний получил возможность сравнить не только состояние флота, но и общественное устройство разных стран Европы и России. Поэтому он был готов к серьезному решению и попросил Торсона принять его в тайное общество.

Весной 1825 года братья Николай и Александр, уже состоявшие в нем, посоветовали Михаилу в интересах дела оставить флот и перейти в лейб-гвардии Московский полк.

ЭКЗЕКУЦИЯ

Нагнав баржи, Бестужев начал обходить их и вскоре добрался до своей, передовой. Мальянга вел караван пре восходно. Глянув на карту, Бестужев прикинул, что на следующий день они, пожалуй, дойдут до Усть-Зеи. Он решил продолжить путь ночью, благо тумана не было, а на безоблачном небе светила яркая луна. Однако на рассвете послышались крики сзади. Одна из шишловских барж развернулась и села на мель, две другие из-за нее тоже зацепили дно.