Высокое напряжение

— Все это лишняя причина жить, — позади меня раздалось гортанное рычание с экзотическим акцентом. Я слышала в нем следы многих языков, гармония из ничего.

Я ощетинилась. Немногие люди могли подкрасться ко мне так, чтобы мои экстраординарные органы чувств не перешли в режим боевой готовности. Риодан творит невероятное бесчисленными, раздражающими способами.

— Держись подальше от моей головы.

— Я в ней не был. Не нужно было. Когда люди стоят над могилами, они предаются мрачным мыслям, — затем он оказался рядом в этой своей внезапной, бесшумной, зловещей манере.

Люди, сказал он. Кем бы ни был Риодан, он не был одним из них, и он перестал пытаться скрыть это от меня. Хоть учтивый, искушённый мужчина, хоть чернокожий клыкастый зверь, он был всеми моими супер-силами плюс внушающий благоговейный трепет и раздражающий ассортимент других. Когда я была маленькой, я чувствовала себя Сарой из фильма «Лабиринт», носящейся по Дублину и переживающей грандиозные приключения. Риодан был Джаретом, моим Королём Гоблинов. Я бросала ему вызов на каждом повороте, определяла себя, противопоставляя себя ему. Я изучала его, внедряла его идеологии и тактики в свои собственные. В Зеркалах я действовала по принципу: КПР?

[2] Я никогда ему этого не рассказывала.

Я повернулась и нахмурилась на него. Прекрасный, холодный, отчуждённый мужчина. Когда он появляется, со мной всегда случаются две вещи. Я получаю внезапный заряд счастья, как будто каждая клетка в моем теле просыпается и рада его видеть. Это меня бесит, потому что мой мозг редко соглашается. Мы с Риоданом исступлённые враги, настороженные друзья. Я говорю ему вещи, которые не говорю никому другому, и это тоже меня оскорбляет.

Вторая вещь меня сбивает с толку. Я часто склонна плакать. Я рыдала на его безупречных накрахмаленных рубашках больше, чем могла припомнить.

— Потому что я понимаю, — пробормотал он, глядя на меня этими мерцающими серебряными глазами. — И я могу это вынести. Однако я не был уверен насчёт счастья. Мило с твоей стороны это объяснить.

— Какую часть фразы «держись подальше от моей головы» ты не понял?

— Твоё лицо, Дэни. Все, что ты чувствуешь — на нем. Мне редко нужно копать глубже.

В последнее время он замечал во мне такие неукротимые эмоции, что я его избегала. Как Джаду меня уважали, боялись. Как Дэни я иногда чувствовала себя так, будто соперничала с Шазамом за звание Образцовой Размазни Месяца.

Я могла лишь надеяться, что случившееся прошлой ночью нигде не отражалось на моем лице. Я никогда прежде не испытывала того, с чем среднестатистическая женщина со среднестатистической силой сталкивалась каждый день: физическая уязвимость перед противоположным полом. Это было унизительно, ужасающе и пробудило во мне яростное сострадание, вызывая во мне ещё больше желания защищать мой город, особенно женщин и детей.

В постели с незнакомцем моё сердце чувствовало себя так, будто вот-вот взорвётся. Я пыталась оставить мужчину и то пустое занятие, которым занималась, но интенсивность эмоций обрубила мою силу ши-видящей, оставляя меня обычной напуганной женщиной 178 см ростом и 64 кг весом, запертой в комнате с двухметровым мужчиной, весившим 108 кг.

Который назвал меня «динамо» и сделался жестоким.

Я его не убила. Я хотела. Если бы он преуспел в изнасиловании меня, я не знаю точно, что бы я сделала. «Нет» — это «нет», неважно, когда это слово произнесено. В действительности я буду наблюдать за ним с расстояния, чтобы убедиться, что он никогда больше не переступит эту черту. А если переступит, что ж: нарушил свободу другого, потеряй свою собственную.

— Ах, Дэни, — Риодан коснулся моей щеки, смахнув выбившийся локон и заправив его за ухо. — Мужчины могут быть грёбаными ублюдками. Но не все они такие. Не позволяй этому уничтожить тебя. Будь бесстрашной. Не бойся упасть. Попробуй все это на вкус.

Мои глаза бунтарски вспыхнули. Не из-за того, что он сказал, а скорее из-за того, чего он не сказал. Это присутствовало в его голосе. Мак и Бэрронс ушли две недели назад, чтобы разобраться с восстанием, случившимся в Фейри. Она напомнила мне, что время там течёт иначе; неделя для неё может оказаться для меня годом. Он тоже уходил.

— Это подозрительно напоминает прощание.

Он улыбнулся, но это не коснулось его глаз. Большую часть времени в глазах Риодана была осязаемая холодность, отдалённость, взгляд с расстояния тысячи ярдов, который видел и делал вещи, которые могли изменить тебя навсегда; вид общей картины. Это я понимаю. Иногда я вижу тот же взгляд в моих глазах.

— Мне кое-что нужно сделать.

Я знала это. Я холодно сказала:

— Супер. Мы с Шазамом пойдём с тобой.

— Вы не можете.

— Ещё как можем. Они избрали совет для аббатства, вернулись к народному голосованию как в старые времена. Я лишь консультант, — я хотела, чтобы так было. Свобода приходить и уходить, когда мне угодно.

— Не в этот раз.

— Ты только что сказал мне попробовать все. Я лишь ловлю тебя на…

— Ни на чем. Ни на чем ты меня не ловишь, — он резко перебил меня. — Сейчас я не могу взять тебя с собой. Сейчас тебе со мной не место.