Высота одиночества. Все за мечту

– Я ничего тебе не сделаю. Не хочешь общаться – не будем, я просто тебя довезу, – спокойно объяснил он.

Поколебавшись мгновение, Рина кивнула и направилась к автомобилю, казавшемуся навороченным танком даже по сравнению с дорогой тачкой Игоря. Усевшись на пассажирское сиденье, скинула капюшон и спрятала руки в карманы.

– Холодно? – спросил Владимир, и не успела Рината ответить, включил подогрев. – Куда ехать?

Она ответила не сразу. Просто сидела и смотрела перед собой, а Владимир, наблюдавший за ней, хмурился. Не нравилось ему настроение дочери. Что-то беспокоило Бердникова, нечто незримое, недоступное глазу человека, не знающего эту девочку. Чем дольше она молчала, тем напряженнее становилось выражение его лица. В детстве, задумав что-то, Рина вела себя примерно так же – становилась слишком тихой и неразговорчивой. Слишком. Вот и теперь, – когда бы она с такой легкостью согласилась сесть в машину?

– Куда ехать? – не сводя с Ринаты испытующего взгляда, повторил Бердников.

Она дернулась, посмотрела на главу Федерации с опаской и отстраненно назвала адрес. Вбив его в навигатор, Бердников завел мотор и вырулил на дорогу.

Владимир долго не мог подобрать нужных слов, чтобы начать разговор и в очередной раз не нарваться на колкие обвинения, поэтому большую часть пути они провели в тишине.

Только когда до места назначения оставалось не более пяти минут, Рина вдруг повернулась к нему:

– Что вы почувствовали, когда Алла Львовна сказала вам о беременности?

Владимир непонимающе посмотрел на дочь:

– Почему ты спрашиваешь?

– Я хочу знать. Только отвечайте честно.

– Ринат, то, что я…

– Отвечайте! – нетерпеливо потребовала Рина.

Он взглянул дочери прямо в глаза и не нашел в себе силы солгать.

– Раздражение, – Бердников снова уставился на дорогу. – А еще злость. Вот мои первые чувства в тот момент. Я думал о том, что беременность может лишить сборную олимпийского золота и поставить крест на успешной карьере Аллы Богославской.

– Но вы любили ее?

– Любил.

– Тогда почему?

– В тот момент главным в моей жизни была карьера. Я только получил пост президента Федерации фигурного катания, у меня было слишком много амбиций и мало жизненной мудрости. Хотелось сразу же схватить быка за рога, показать, что я нахожусь на правильном месте. Я не был готов к такому развитию событий, приближалась Олимпиада, и я не знал, что делать. Но все в прошлом, Рин. За эти годы я многое понял. И осознание того, что я натворил, не дает покоя уже двадцать лет.

Владимир затормозил и посмотрел на трехэтажное зеленое здание, обозначенное навигатором как конечный пункт маршрута.

– Спасибо за ответ, – выговорила Рината и вылезла из машины, не забыв забрать и брошенную под ноги сумку.

– Не ждите меня, – девушка захлопнула дверцу и пошла к входу с крупной вывеской «Медицинский центр».

Но уезжать Владимир не собирался. Оперся локтем о руль и долго смотрел на дверь, за которой скрылась дочь, стараясь ни о чем не думать и не анализировать собственные признания. Мимо машины, придерживая под локоть улыбающуюся Снегурочку с накладной косой, прошествовал Дед Мороз в яркой красной шубе. Город волновался и бурлил в ожидании праздника. Но Владимир не чувствовал ничего: ни веселья, ни предвкушения волшебства, ни элементарной радости.

Через два с половиной часа Рината показалась в дверях центра. На ватных ногах доплелась до ближайшей скамейки и, опустившись на нее, положила сумку рядом. Владимир без раздумий вышел из машины и направился к дочери. Почувствовав его присутствие, она подняла взгляд, полный безысходности и смирения, а затем молча встала и медленно потащилась к автомобилю. Устроилась в салоне, пристегнула ремень и зажала руки между коленок.

– Рината, что ты сделала? – едва заняв место водителя, задал вопрос Бердников.

– Увезите меня отсюда, пожалуйста, – едва слышно просипела она и отвернулась к окошку.

Глава 14

Москва, декабрь 2013 года

Это было очень странно и страшно. Словно метель, что ночью скручивала снежинки в маленькие вихри, по ошибке подхватила вместе с ними и ее, а потом, опомнившись, отшвырнула в сторону, но здорово промахнулась. Она оказалась в собственном прошлом – немного повзрослевшая, потерянная и совершенно запутавшаяся в хитросплетении жизненных тропинок. Скажи кто-нибудь еще неделю назад, что Новый год она будет встречать в квартире Бердникова, Рина бы истерично расхохоталась тому в лицо. Но теперь, укутанная в теплый флисовый плед, обутая в старые тапочки с мордочками котят и черными ушками, она бродила по пустому жилищу в ожидании разрушительной волны ненависти. Последний раз здесь она была почти четыре года назад и буквально плевалась ядом, наслаждаясь неприкрытой болью во взгляде матери и наполненными чувством вины глазами отца. А сейчас? Теперь в ней не осталось ничего, кроме разочарования и пустоты.