Высота одиночества. Все за мечту

Она завела руки за спину, расстегнула бюстгальтер, однако упасть на пол ему не дала. Фасон платья был довольно открытым и не допускал белья с бретелями, поэтому, если бы не ее ладони, Игорь увидел бы все, чего так жаждал увидеть.

Он приподнял бровь, а Рината, глядя ему в глаза, позволила бюстгальтеру скользнуть вниз, но руки не убрала.

– Вначале ты, – сказала она, сохраняя серьезность.

Вместо того чтобы продолжить начатую игру, Игорь приблизился, взял ее за запястья и развел руки в стороны. От подобной наглости она растерялась, но, прежде чем успела что-либо сообразить, Игорь подхватил ее под коленками.

– Эй! – воскликнула Рина, хватаясь за его плечи.

– Не шуми, – отозвался он и бережно положил ее на кровать.

От нежности, с которой он это сделал, у Рины перехватило дыхание. Она лежала на спине, чуть повернувшись к нему, и чувствовала себя маленькой и уязвимой, но испытывала странное чувство всепоглощающего спокойствия. Игорь взял ее руку, поцеловал сгиб локтя, внутреннюю сторону предплечья, раскрытую кисть и задержался на запястье. Сил говорить у нее не было, и она просто смотрела на него, распахнув глаза и не находя слов, чтобы описать то огромное, что распирало ее грудь и с каким-то щемящим ощущением подкатывало к горлу.

Он достал из кармана брюк галстук и обвязал ее руки – крепко, но в то же время так, чтобы это не доставляло неудобства.

Она не противилась, не вырывалась, не мешала, и только когда он стал привязывать ее к спинке постели, тихо спросила:

– Игорь, что ты делаешь?

Прежде чем ответить, он затянул надежный узел и поцеловал ее в плечико, затем проложил дорожку от ключиц к ложбинке меж грудей.

Взглянул ей в глаза, коснулся губами скулы, виска, потерся носом о ее нос и ответил:

– Делаю так, чтобы ты не ушла.

Она пристально посмотрела на него и промолчала. Беззащитные, связанные руки сжались в кулачки и снова разжались. Он бы мог смотреть на нее так долго, что вечер сменился бы ночью, а вслед за этим серый рассвет разогнал темень. Он бы мог просто смотреть на нее… Но она была женщиной из плоти и крови, а он – самым обычным мужчиной. Она хотела прикосновений, а он жаждал прикасаться к ней. Ладонь его легла на ее колено. Склонившись, он поцеловал бедро над ажурной резинкой чулка, нарисовал языком на коже абстрактный узор и, подцепив прозрачное волокно пальцами, стал медленно тянуть вниз. Губы его повторяли тот же путь, лаская нежную кожу. Он взял в ладони ее ступню и поцеловал каждый пальчик, а после проделал то же самое со второй ногой.

Рината прикрыла глаза и шумно, протяжно выдохнула. Он стянул с нее трусики и припал к животу, после поднялся к груди и жадно вобрал в рот затвердевший сосок. Кончик его языка коснулся ее один раз, второй, третий… Ладони скользили по ней, согревали живот, бедра, пальцы гладили поясницу, наполняя тело томлением, заставляя ее чувствовать себя прекрасно-живой. Она ощутила прохладное дуновение его дыхания на влажной коже и, больше не сдерживаясь, застонала в голос, выгибаясь всем телом в его руках.

– Мне нравится… – сиплый выдох ей в губы вызвал в ней новую волну желания, живот стянуло сладким спазмом, и она приоткрыла рот.

Игорь встал, чтобы снять брюки, и в те секунды, что его не было рядом, Рина чувствовала себя одинокой и покинутой. Но ощущение это растворилось, когда она вновь очутиться в плену невероятного удовольствия, что он столь щедро дарил ей. Хотелось касаться его, хотелось гладить, целовать его плечи и грудь, но в том, что происходило сейчас, было нечто такое… Первобытное, основанное на инстинктах. Он – большой и сильный, и она… женщина, доверившаяся ему, находящаяся в его власти и знающая: он не сделает ничего, что бы могло ей навредить.

Он поцеловал ее – в губы, в шею, в теплую ямочку ключиц, мягко, ласково сжал грудь, поиграл пальцами вначале с одним соском, потом с другим, одарил лаской живот. Застонав, Рина выгнулась, и он приник ртом к ее шее.

– Скажи, что не уйдешь, – Игорь навис над ней, тела их слегка соприкасались.

– Не уйду.

– Никогда?

– Никогда, если сам не оттолкнешь, – отозвалась она, глядя ему прямо в глаза. Губы ее припухли от поцелуев, волосы разметались черным ореолом, а в хрустально-синих глазах сосредоточились все его желания, стремления и мечты.

Никогда.

* * *

Алиса поставила на поднос пустой бокал и взяла у официанта другой, наполненный красным вином. Серебристое платье на тонких бретелях сверкало в приглушенном свете сотнями переливающихся пайеток. Остроносые туфли на шпильках прибавляли к росту не меньше десяти сантиметров и делали ноги неприлично стройными. Сделав изрядный глоток, Алиса поставила бокал на столик, присела на стул и бросила раздраженный взгляд на танцпол, где веселились Максакова и Устинов.