Высота одиночества

— Не рано ли радуешься? — скорее для галочки поддел Игоря Савченко. Если на чистоту, ему тоже было впору отплясывать от счастья. Наконец у него есть пара, с которой он может начать подготовку к сезону. А неизвестность того, сможет ли Рината кататься… Сможет. Эта девочка сможет все. В ней чувствовалась такая внутренняя энергия, такой прочный стержень, что все сомнения улетучились безвозвратно, стоило только заглянуть в её глаза.

Рината подошла к бортику, коснулась его ладонью и задумчиво остановилась, разглядывая лед. Остался последний шаг. Один маленький шажочек, и она окажется на катке, но как же сложно сделать этот шаг… Вдруг появилось чувство обреченности — она не сможет! Она когда-то запретила себе и близко приближаться ко льду, пыталась забыть, но…

— Давай руку, — услышала она совсем рядом.

Подняла голову и встретилась с серыми глазами, излучающими уверенность… Уверенность в ней.

И больше не думая, вложила свою узкую ладошку в его сильную ладонь. Игорь крепко сжал её руку, потянул на себя, и через мгновение лезвие её конька оставило тонкий след на льду.

Игорь отпустил девушку, давая ей возможность почувствовать лед, вспомнить его.

Ипатова осторожно проехалась до центра катка и обратно. Не думала, что когда-то снова будет чувствовать под ногами эту холодную невозмутимую гладь. Эти годы она упорно сопротивлялась своим желаниям. Тот разговор с Бердниковым в больнице, наконец, расставил все на свои места. Никакая она не особенная. Обычная девчонка, из которой решили вырастить олимпийскую чемпионку. Лучшие хореографы, лучшие постановщики программ, лучшие костюмы — все ради одной цели. Она в этой цепи была никем.

Но теперь у неё появился реальный шанс доказать, что она сама, без чьей-либо помощи может чего-то добиться.

Не обращая внимания на настороженные взгляды Крылова и Савченко, Рината разогналась и решительно зашла на прыжок. Её не остановил даже испуганный окрик тренера, когда тот понял, что она собирается сделать. Опорной ногой оттолкнулась ото льда и попробовала сделать пару оборотов в воздухе, но получился только один, да и тот — неудачно. Упала. Тут же к ней подлетел Крылов:

— Ипатова, ты дура или как? Чего творишь? Хочешь снова ногу сломать?! — Игорь сделал попытку поднять её на ноги, но Рината грубо оттолкнула его:

— Не сломаю! Научена уже! А ты чего хотел? Думал, я буду по кружочку вдоль бортика кататься на тренировках?! — её глаза метали молнии. — Так Олимпиаду мы не выиграем! — Она поднялась и, выпрямившись, встала напротив Крылова. — А мы её должны выиграть!

— Когда ты в последний раз на лед выходила?! Нужно постепенно! — негодовал Игорь, желая вразумить девчонку, но та продолжала смотреть на него все с тем же упорством. Не отступит.

— Игорь! Рината! — голос Савченко привел их в чувства. — Ко мне! — и когда ученики послушно подъехали к бортику, заговорил: — С этой минуты вы будете исполнять все мои указания от и до. Скажу прыгать — будете прыгать! Скажу бегать, значит, будете бегать! Скажу кататься вдоль бортика, — он недобро глянул на Ринату, — будете круги наматывать по катку! Ясно?

— Ясно, — нехотя кивнула Ипатова.

— А тебе? — Николай Петрович повернулся к Крылову, недовольно сложившему руки на груди.

— Да, — буркнул тот и отвернулся, делая вид, что ему больше интересны пустые трибуны, чем слова тренера.

— Крылов, в тренажерный зал, а ты, Рината, продолжай кататься. Кататься, а не прыгать! — распорядился Савченко и приподнял брови в ожидании исполнения приказа.

Рината послушно заскользила на другую сторону катка, а Игорь остался стоять, прислонившись к бортику.

— Игорь, что за капризы? — тихо спросил Николай Петрович.

— Да ничего, все в порядке, — бросил Игорь. — В тренажерку, так в тренажерку, — махнул рукой и скрылся в подтрибунном помещении.

Рината проводила его взглядом и вздохнула. Почему она согласилась кататься с Крыловым? Это же утопия! Два одиночника, привыкшие принимать все решения самостоятельно, сейчас вынуждены делить пространство на двоих. Учиться доверять друг другу и как-то уживаться вместе.

Всю ночь она не сомкнула глаз, размышляя о предложении Игоря, и былая решимость оставить все как есть таяла под предательскими мыслями: «А вдруг? А что если?.. Это же шанс!». Возможность вернуться и выбраться из той ямы, куда она попала. Терять-то нечего, поэтому… Достала коньки, последний раз которые надевала перед произвольной программой на Олимпиаде. Долго рассматривала, вспоминая каждую царапинку. Вот эта, самая глубокая, появилась во время подготовки к фееричному для нее чемпионату Европы, вот эта — маленькая и кривая, после глупого падения на дорожке шагов на одной из рутинных тренировок, а вот эта… Рина тяжело вздохнула и сжала тонкие пальцы на лезвии. Решительно убрала коньки в чехол с вышитым на нем ее собственным именем. Засунула свою старую тренировочную одежду в сумку и отправилась на каток. Поздно сейчас отступать. Она должна попробовать.

***