Высоцкий

Семнадцатого и девятнадцатого января Высоцкий дает два концерта – в Бруклин-колледже и Куинс-колледже. Публика разносоставная и интересная, хорошо понимающая сегодняшний русский язык, бурно реагирующая на злободневные политические реалии. В Нью-Йорке много «бывших наших», причем довольно молодых, начавших здесь новую жизнь и желающих сохранить все лучшее из своей старой жизни, в том числе и песни Высоцкого, на которых они воспитались. Многие перебираются сюда из Израиля, пользуясь им как пересадочной станцией. В общем, настоящая, живая русская среда формируется именно здесь, а не во Франции и не в Германии. Русская Америка или американская Россия – все равно как назвать. Переселяться в это духовно раздвоенное пространство вовсе не обязательно, а вот приезжать поработать – очень даже можно.

Бостон, Нью-Джерси, Филадельфия – в три дня три города, по два концерта в каждом. Намечался еще Балтимор – родной город Эдгара По. Но, наверное, обитающий там легендарный ворон каркнул свое «Невермор!», и Высоцкий туда не добрался. Приключился энергетический перерасход, и на сутки пришлось уединиться в гостиничном номере. Потом все же собрал себя и вылетел в западном направлении.

День рождения свой – сорок один год (а ведь тоже фатальная цифра: Блок, между прочим, задохнулся, не дотянув до этого рубежа, погиб в своем сорок первом!) встретил на широких просторах – днем пел в Чикаго, а вечером в Лос-Анджелесе. Материальный итог поездки выразился цифрой тридцать восемь тысяч. Любопытно бы сравнить его с той суммой, которую он заработал за всю жизнь на родине. Но доллар и рубль несопоставимы. Когда-то Сталину принесли на подпись бумагу, где предлагался курс сорок рублей за один доллар. Это оскорбило патриотическое чувство вождя, и он зачеркнул ноль. Так и считался доллар за четыре рубля – чисто условно, поскольку за рубли никто валюту купить не мог. Потом после хрущевской реформы «один к десяти» доллар постепенно устоялся на отметке «60 копеек», о чем каждый месяц извещает нас газета «Известия». По такому курсу действительно приобретает доллары в строго ограниченном количестве строго ограниченный контингент лиц, выезжающих в США на строго ограниченный срок. Те же, кому удается что-то заработать, должны по возвращении «сдать валюту» и получить за нее какую-то толику «сертификатных» рублей, чтобы потом приходить с ними в магазин «Березка». Те, кто держит американские деньги в бельевом шкафу или в бачке унитаза, рискуют тюрьмой: валюта – достояние страны, а не отдельных граждан. Высоцкий оказался в особенном положении: у человека, женатого на иностранке, есть шанс прикрыться дипломатической защитой.

В общем, если иметь в виду реальную стоимость доллара на московском черном рынке, то нынешний недельный заработок вполне соизмерим с общей суммой, полученной актером советского театра и кино по тысячам бухгалтерских ведомостей за двадцать лет. Сами по себе деньги ему не особенно дороги – разлетятся они в момент: столько расходов в Москве предстоит, да и долгов поднакопилось порядком. Дорог сам результат – как своего рода спортивный рекорд. Наконец можно почувствовать себя профессионалом в полном смысле слова! А если бы хоть разок сыграть тут на киностудии по имени «Холливуд», пусть не главную роль. Английский можно подучить – или озвучит кто-то другой, им тут не привыкать снимать чужеземцев. Вся жизнь могла бы тогда начаться заново… Сорок один – возраст отнюдь не пенсионный. Тот же Бронсон в «Великолепной семерке» отличился, когда ему было тридцать девять, а настоящей популярности достиг где-то к пятидесяти…

Отмотаем мысленно назад все наши киноленты, разрешенные и запрещенные, целые и порезанные. Везде на экране – очень молодой человек, никакие гримы, усы, бороды и костюмы не в состоянии замаскировать юношеское, порою детское начало в облике Высоцкого. Пожалуй, в Жеглове ему впервые удалось сыграть взрослого мужика – может быть, потому что сюжет дал возможность все диалоги вести с позиции старшего – командующего, допрашивающего, сажающего. И нет там у персонажа жены или подруги – только эпизодическая спутница на празднике в клубе. А то ведь рядом с женщиной на экране он – при всей лихости и бесшабашности – непростительно молод. Короче, очень даже может быть, что для своего подлинного киноамплуа он еще только-только созрел. Не старость приходит, а именно зрелость. По голливудским стандартам у него ресурс еще лет на двадцать имеется. Достаточно спортивен, к полноте не склонен, в инфарктах (тьфу-тьфу) пока не замечен. А всеми имеющимися у него недугами можно при хорошей медицине страдать хоть еще сорок лет.

И кто сказал, что он с зеленой гадюкой навеки повенчан? Многие деятели искусства разводились с «проклятой» как раз на пятом десятке, да и от наркоты в Соединенных Штатах лечат вполне успешно. Это у нас принято рассуждать по принципу: горбатого могила исправит, а здесь любая болезнь считается не пороком, а бедой – помогать надо человеку, выручать его.