Высшая сила

– Молчите и слушайте! «Святой же и великий мученик, страдалец за веру Христову Георгий, чтимый небесным царем воин, который жил и по смерти, сияя великими чудесами, по Божьему соизволенью желая спасти нас, гибнущих, избавить город наш от этой напасти, в тот же час оказался на месте том в виде простого воина…»

– Что он несет? – поинтересовался Леха.

– Юра, возьми Данилу за руку, – попросил Анатолий. – Веди его. Это скоро пройдет.

– Не бойтесь! – вдруг завопил Громов. – Если веруете в Христа, в которого верую я, то узреете ныне спасенье свое!

– Тихо, дружок. – Корнилов положил руку на плечи Громова. – Не надо кричать. Мы и так все понимаем. Ну и веруем…

Данила успокоился и покорно двинулся вперед. Перебравшись через очередную гряду завалов, группа оказалась на открытом пространстве – это и была Трубная площадь.

Выглядела она на удивление чисто. Мусор здесь не скапливался благодаря тому, что ветру на открытом месте ничего не мешало. Даже плитка, которой были выложены подступы к монументу, сохранилась в первозданном виде.

Толик направил луч фонарика к подножию столпа, чтобы отыскать люк, о котором говорил Данила, и тут… Шестера, беспечно кружившая возле людей, вдруг подпрыгнула, бросилась к Носову, а затем, передумав, умчалась куда-то в темноту.

– Ш-ш-ш-ш…

Томский не сразу сообразил, откуда доносится шуршание, похожее на звук трения наждачной бумаги о металл. Лишь после того, как конус света его фонаря осветил поверхность столпа, он все понял.

– Назад! Все назад! Огонь открывать только по моей команде!

Монумент обвивала гигантская двадцатиметровая змея. Почти плоское ее тело было покрыто коричневыми выпуклыми ороговевшими пластинами треугольной формы – именно их трение о гранитную поверхность и вызывало шуршание. К голове туловище змеи утолщалось, превращаясь в цилиндр с двумя круглыми, размером с человеческий кулак зелеными глазищами, выступом с овальными ноздрями и прорезью пасти. У основания головы торчали по два соединенных перепонками костяных шипа, а у хвоста, по бокам туловища, росли короткие рудиментарные лапы. Змея, поселившаяся на столпе, была близкой родственницей птеродактиля. Шипы, судя по всему, являлись недоразвитыми крыльями, а лапы, не участвующие в движении, были зачатками мощных конечностей короля московского ночного неба.

Томский, пятясь, вскинул «калаш», однако кто-то его опередил – затарахтела автоматная очередь.

– Цок-цок-цок!

Пули отскакивали от костяных чешуй, не причиняя змее ни малейшего вреда. Толик обернулся. Стрелял Леха. Опустившись на одно колено, он без остановки давил на спусковой крючок, не понимая, что этим только злит змею.

Рептилия спускалась вниз с тяжеловесной грацией. Толик бросился к Лехе, толкнул его в плечо.

– Не стрелять, придурок! Я же сказал: не стрелять!

– А что мне, пялиться на эту бестию?!

Змея спустилась с монумента. Чешуи ее скребли по плитам. Извиваясь, она стремительно ползла на людей. Было очевидно: Трубную площадь местом охоты рептилия избрала не случайно – потенциальным жертвам укрыться здесь было негде.

И тут в голову змеи ударил столб пламени – это Корнилов пустил в ход огнемет. Тварь на секунду замерла, а затем изменила направление атаки, пытаясь уйти в сторону от огня. Юрий снова выстрелил – задымились перепонки, а струйки дыма поплыли из щелей между чешуй.

Толик, собиравшийся воспользоваться подствольным гранатометом, передумал. Было очевидно, что самый большой урон чудищу Трубной площади можно нанести именно огнем.

Змея разинула пасть, высунула черный, мокрый от слюны язык. Шипение ее напоминало отдаленные раскаты грома. Выпученные зеленые глаза уставились на человека с огнеметом. Туловище сжалось, а затем расправилось, как пружина. Бросок был настолько молниеносным, что Корнилов не сразу отпрыгнул сторону. Удар цилиндрической головы пришелся ему в левое плечо. Юрий покачнулся, но удержался на ногах. Оранжевый язык огня ударил змее в плоский бок.

Корнилов развернулся и побежал к краю площади. Он явно пытался отвлечь рептилию и дать время друзьям.

– Люк! – завопил Громов, бросаясь к подножию столпа.

Томский поспешил ему на помощь. Он вцепился в край крышки, рывком поднял ее и отшвырнул в сторону – звон от ее падения привлек внимание змеи, которая перестала преследовать Корнилова и поползла к столпу.

Первым, не дожидаясь приглашения, в черную дыру нырнул Кипяток, за ним последовал Вездеход. Томский выпустил в змею очередь, забросил автомат на плечо, спустил ноги в колодец и нащупал скобу.

– Юрка!

– Уходите! Я справлюсь!

Змея была всего в метре от них. Толик начал спускаться. Он почти достиг дна, когда в круглом отверстии над головой появились зеленые глаза. Рептилия злобно шипела, пытаясь протиснуться в люк, но голова ее оказалась чересчур большой.

Стены колодца заходили ходуном, на бетонных кольцах появились трещины.